Владимир Колин - Сказки

Владимир Колин Сказки

Создавая эти сказки, автор использовал сюжеты и элементы, присущие фольклору народностей нашей страны.

Андрею, начиная сказку…

Играй, дудочка, играй!

Расскажи-ка про тот край,

где, не помню уж когда,

в стародавние года

росли груши на осине

сладкие, как мед пчелиный,

а фиалки на лозе,

жемчуга на дереве.

Хвост пушистый у медведя

был на зависть всем соседям.

Волки там ягнят качали,

а блоху и ту ковали,

ей подковы прибивали

по два пуда на ногу, —

легче было б на скаку!

Да блохе, видно, не к спеху:

в три скорлупки от ореха

она сказок набрала

и ребятам принесла

с окоема голубого,

с рубежа края родного,

издалека, с океана,

прямо с острова Буяна

из страны седых туманов,

там, где горы

в вечном споре

жаром дышат,

дымом пышут.

Блошка сказки принесет,

Карла сказки те берет,

Вертидубу отдает,

наказав ему, чтоб муха,

книжница и цокотуха,

на стене их записала.

Муха сказки прочитала,

на лету их разобрала:

все прекрасны как одна,

и во всех правда видна!

Хоть на разных языках,

повествуют о делах,

сердцу милых, благородных

и о чаяниях народных,

победивших злые силы;

и о том, как жили-были

братья, все ладны, мудры,

и пригожи, и сильны,

словно горные орлы.

Время то прошло, Андрей,

когда муха-грамотей

на стене сказки писала.

Нынче муха замолчала.

Ты родился чуть поздней…

на каких-нибудь пять дней!

Если все-таки от скуки

хочешь слушать сказки мухи,

пораскинувши умом,

расскажу я чередом

все, что муха-грамотей

записала для детей.

Играй, дудочка, смелей!

Собирайся в путь, Андрей!

Поршни про запас возьми,

да орехов с полсумы:

скоро сказка говорится,

путь по сказкам долго длится.

Богатырь — Пшеничное Зерно

Рассказывают, что когда-то давным-давно, когда вместо сказок правду говорили, когда зайцы с рожками на лбу ходили, а у козлят кудри до плеч были, — жил в наших краях один древний дед. Никто не знал, сколько ему лет. Да и сам он столько жил, что счет годам позабыл. И если хотел дед на что-нибудь взглянуть — пальцами веки подымал, да и тогда видел, как сквозь сито. Борода у деда была по-колено, а седые кудри до самых пят. И жил дед один-одинешенек. А надо вам сказать, что был он такой сварливый да сердитый, — хуже днем с огнем не сыскать. Что бы ему люди ни сделали, все не по нем. Ничем деду не угодишь!

Вот и сидел он целыми днями в хате на лавочке один-одинешенек. Сидит и ворчит, вечно всем недовольный. То солнышко слишком греет, то тучи ему мешают, то день слишком долгий, то ночь коротка. Ничем старому не угодишь, ничем не потрафишь.

Вот как-то раз сидит он у себя в хате, хмурится, сердится, что день кончается, ночь наступает, — а деду хотелось бы, чтобы этот извечный порядок изменился, — и влетает к нему в хату жаворонок. Как увидел, что между четырех стен попал, перепугался и ну по хате взад-вперед летать — выхода искать. Летал он, летал, залетел на полати, да и уронил за печь из клюва пшеничное зерно. Облетел еще раз хату и, фррр, вылетел в открытую дверь.

А пшеничное зерно так и осталось лежать за печью. Тепло ему, хорошо. Начало зернышко расти и набухать. Росло, росло и выросло с яйцо. Только сердитый дед ничего не заметил. Он и жаворонка-то не видел! Где уж ему было пшеничное зерно разглядеть!

А зернышко знай себе растет, раздается. Вот уж с добрый арбуз стало! Арбуз тот возьми да и лопни, как все переспелые арбузы на бахче лопаются. И что ж ты думаешь?! Выходит из него паренек, росту в нем два вершка, а с боку у него сабелька в палец длиной.

— Ох, — говорит, — ну и здорово же я проголодался!

Услышал это дед, удивляется: слышал-то дед лучше, чем видел.

— Проголодался? — спрашивает. — Кто это проголодался?

— Я, Пшеничное Зерно.

— С каких это пор пшеничные зерна разговаривают? — сердито крикнул старик. — И с --">