Туве Марика Янссон - Страшная история

Туве Янссон Страшная история

Почти самый младший хомса полз вдоль забора. Иногда он вдруг замирал, наблюдая сквозь щель между рейками за действиями противника, потом снова полз дальше. Вслед за ним полз его маленький братик — Крошка.

Когда Хомса добрался до овощных грядок, он лег на живот и стал продвигаться вперед между листьями салата. Это была единственная возможность. Вражеские лазутчики наверняка разосланы повсюду, а часть из них даже летает в воздухе.

— Я весь почернел, — заныл Крошка.

— Замолчи, — свирепо прошептал его брат, — если тебе жизнь дорога. А чего же ты хотел, искупавшись в торфяном болоте, — поголубеть? Ты наверняка скоро станешь взрослым, если будешь продолжать в том же духе. Ты станешь таким же, как папа и мама. Так тебе и надо. И тогда будешь все видеть и слышать обыкновенно — я имею в виду, ничего не будешь видеть и слышать. Вот тут-то тебе и крышка.

— Угу, — согласился Крошка и принялся есть землю.

— Она отравленная, — коротко заметил Хомса. — И все плоды, которые растут на этой земле, тоже отравленные. Да и они нас уже заметили только благодаря тебе.

Два вражеских лазутчика пролетели над ними у горохового поля, но Хомса их тут же уничтожил. Задыхаясь от напряженного ожидания, он соскользнул в канаву и замер там, как лягушка. Он так прислушивался, что уши его задрожали, а голова готова была расколоться на части. Остальные враги пока вели себя тихо, но они приближались, они медленно ползли по траве. По траве прерий. Врагов была тьма-тьмущая.

— Послушай, — произнес где-то наверху у края канавы Крошка, — я хочу домой.

— Теперь ты уже больше никогда не попадешь домой, — мрачно ответил его брат. — Твои кости побелеют на солнце прерий, папа и мама будут плакать, пока не утонут в собственных слезах, и все равно от вас ничего не останется, а потом над всеми вами будут выть гиены.

Крошка открыл рот, приготовился и громко завопил.

Хомса понял, что этот крик может длиться бесконечно. Поэтому он оставил своего маленького братика в покое и пополз дальше по дну канавы. Он совсем потерял из виду противника; он даже не знал, как выглядит этот противник.

Хомса чувствовал себя брошенным на произвол судьбы и думал, все больше распаляясь: «Лучше бы младших братьев вообще не было. Они должны рождаться сразу большими или вообще не рождаться. Ведь они ничего не знают о войне. Их надо держать в коробке — пока они не начнут хоть что-нибудь понимать».

Канава была сырая, так что Хомсе пришлось подняться и перейти ее вброд. Это была большая и очень длинная канава. Хомса решил открыть Южный полюс и пошел дальше. Шел он долго-долго и страшно устал; съестные припасы давно кончились, и кроме всего прочего его, к несчастью, укусил белый медведь.

Но вот канава закончилась, и Хомса получил Южный полюс в свое собственное владение.

Теперь он очутился на болоте.

Оно было серо-зеленым с черными окнами, в которых кое-где поблескивала вода. Повсюду, как снег, белели заячьи лапки, уютно пахло болотной затхлостью.

— На болото ходить запрещено, — вслух подумал он. — Запрещено для маленьких хомсят, да и взрослые хомсы никогда сюда не ходят. Но никто, кроме меня, не знает, почему это опасно. По ночам здесь на больших тяжелых колесах разъезжает Карета с Привидениями. Слышно, как она катится где-то вдалеке, но никто не знает, кто ею правит.

— О нет! — воскликнул Хомса и похолодел.

Он вдруг испугался, страх заполз в живот и стал подниматься вверх. Совсем недавно не было еще никакой кареты никто никогда о ней не слышал. Потом он ее выдумал, и вот она здесь. Пока еще где-то далеко и только ждет темноты, чтобы подкатить прямо к нему.

— Я думаю, — сочинял Хомса, — я думаю, что теперь я хомса, который десять лет разыскивает свой дом. И теперь этот самый хомса чувствует, что он живет где-то поблизости.

Он принюхался к ветру и двинулся дальше.

Одновременно он размышлял о Болотных Змеях и Живых Грибах, которые ползут за тобой, и тут же они стали расти и расти, поднимаясь из мха.