Михаэль Андреас Гельмут Энде - Приключения Джима Пуговицы

— Нет, — отвечал Лукас, — вы сказали только, что нам придется что-то сделать.

Король рассеянно моргал.

— Странно, я готов был поспорить, что сказал это: мы должны ликвидировать старую Эмму.

Лукас решил, что ослышался.

— Что, что мы должны сделать с Эммой?

— Ликвидировать, — повторил король и серьезно кивнул. — Конечно, не сейчас, но, все же, как можно скорее. Я понимаю, это для всех нас очень трудное решение, но мы должны это сделать.

— Ни за что, ваше величество! — решительно заявил Лукас.

— И, кроме того: с какой стати?

— Ну рассуди сам, — стал убеждать его король. — Ласкания маленькая страна по сравнению с другими странами — с Германией, там, с Африкой или Китаем. Для короля, паровоза, машиниста и двух подданных ее как раз хватает. Но поскольку прибавился еще один подданный…

— Да его же только половина! — возразил Лукас.

— Пока да, — озабоченно согласился король, — но сколько это еще продлится? Он ведь растет! А я должен думать о будущем нашей страны, на то я и король. Ведь когда-нибудь Джим Пуговица станет целым подданным, захочет построить дом. Ну и скажи, пожалуйста, где мы поместим этот дом? Ведь вся свободная земля занята рельсами.

— М-да, — сказал Лукас и почесал в затылке.

— Сам видишь, — разгоряченно продолжал король, — наша страна вконец перенаселена. Правда, это происходит и с другими странами, но с нашей Ласканией особенно. Я очень обеспокоен. Как быть?

— Да, — сказал Лукас. — Я сам не знаю.

— Либо ликвидировать Эмму, либо одному из нас придется уезжать, когда Джим Пуговица станет целым подданным. Ведь ты друг Джима, Лукас, разве ты хочешь, чтобы мальчик уехал из страны, когда вырастет?

— Нет, не хочу, — печально сказал Лукас. — Но с Эммой я расстаться не могу. Что такое машинист без паровоза?

— Знаешь, ты подумай еще, — сказал король. — Ты рассудительный человек. Может что и придумаешь.

И он подал Лукасу руку в знак того, что аудиенция закончена.

Лукас надел кепку и, понурившись, покинул дворец. Король со вздохом опустился в кресло и вытер пот со лба шелковым платком.

Лукас пришел к своей станции, где его ждала Эмма. Он похлопал ее по толстому боку и добавил масла, она это любила. Потом сел на границе страны, подперев голову рукой, и стал смотреть, как в море отражается заходящее солнце, вымостив из золотого расплава дорогу от самого горизонта к его ногам. Дорога вела в неизведанные страны. Лукас печально кивнул и тихо сказал:

— Хорошо. Мы уйдем. Но вместе.

И вернулся к Эмме. Она, наверно, заметила, что случилось недоброе. Паровозы не особенно умны, потому им и нужен машинист, но зато они очень чутки. И стоило Лукасу тихо пробормотать: «Бедняга Эмма!», как сердце у нее сжалось от дурных предчувствий и дыхание сбилось.

— Эмма, — тихо сказал Лукас незнакомым голосом. — Я не могу с тобой расстаться. Мы будем вместе, хоть на земле, хоть на небе, если только попадем туда.

Эмма, конечно, не поняла его слов. Но она его так любила, что не могла вынести его печали и принялась реветь.

Насилу Лукас ее успокоил.

— Джим Пуговица скоро станет целым подданным, — сказал он, — и тогда для кого-то из нас не будет места. Подданный для страны важнее паровоза, поэтому король решил, чтоб тебя не было. Но я тоже уйду с тобой, а как же иначе. Что я без тебя?

Эмма глубоко вздохнула и собралась снова разреветься, но тут послышался детский голосок:

— Что случилось?

Это был Джим Пуговица, он заснул в тендере, поджидая Лукаса, а теперь проснулся от его голоса и поневоле все услышал.

— Привет, Джим! — обрадовался Лукас. — Знаешь, так вышло, что мы с Эммой уезжаем.

— Из-за меня? — испуганно спросил Джим.

— Если разобраться, король не так уж и неправ, — сказал Лукас. — Ласкания маловата для всех нас.

— И когда вы собираетесь уезжать? — пролепетал Джим.

— Чтобы не растягивать прощание, прямо сейчас, — ответил Лукас.

— Я с вами! — решительно сказал Джим.

— Ну что ты, Джим! Что скажет госпожа Каак? Она не разрешит.

— А мы не будем спрашивать! — придумал Джим. — Я оставлю ей записку и все объясню. Когда я с тобой, она не очень волнуется.

— Не знаю, не знаю, — сомневался Лукас. — Да ты и писать не умеешь.

— А я нарисую!

Но Лукас покачал головой:

--">