Лидия Александровна Думцева - Сказки о любви

форма, и содержание — моя сущность, моя натура… А они — что они друг без друга! Стекляшки!!! И Сосуду с Голубкой я тоже кое-что скажу…»

Чашка замерла от восторга. Мысль о том, что она может потягаться с Крышечкой-Голубкой рассмешила ее и стала очень заманчивой. Да, да… Подумаешь — воркует! А я буду дарить ему трели, и он не вспомнит о Крышке.

«Ну что ж… Пожалуй, теперь ты могла бы породниться и с нами», — важно произнес Чайник, нарушив мечты нашей Чашки.

«Я-я? С Вами? На этой презренной полке? — ужаснулась Чашка. — Фу! Еще один наглец!»

«О, несравненная, не покидай нас! — взмолился Колокольчик. — Я не смогу жить без твоего дивного звона!» Несчастный, он робко коснулся Чашки, и вновь послышался нежный протяжный звук.

Все мгновенно забыли о грубости и надменности Чашки. Слушали, замерев.

А вскоре сбылась ее мечта — она оказалась среди диковинок.

«Мы рады приветствовать тебя, наша гостья», — первым торжественно произнес из Графина Стеклянный узкоглазый Человечек.

«Нет, нет и нет! Вот еще! Я вовсе не гостья! — фыркнула Чашка. — Это мое место по праву!»

«Успокойтесь, Несравненная! — промолвил Графин. — Простите его, он всего лишь мое содержание. А главное, как известно — форма!»

«Я никогда не слышал более дивного голоса, чем Ваш, Несравненная Чашка!» — вмешался шестигранный Фарфоровый Сосуд, погасив спор о форме и содержании.

«А как же я?» — всхлипнула Крышечка-Голубка.

«Что ты? — вздохнул расписной Сосуд. — Твое воркование так однообразно, отныне я хочу наслаждаться только ее голосом!»

«Ну, началось…» — подумала во Флаконе желтая Груша и сжалась испуганно.

«Но я, право, не знаю! Мне трудно выбрать — кто достоин моего пения», — кокетничала Чашка. А ведь совсем недавно трепетно мечтала о расписном Сосуде.

«Ты права», — сказал Заморский Флакон.

«И имеешь полное право выбрать себе лучшего из нас», — подтвердил Графин.

«Ах! Я так натерпелась там внизу, — жеманно отвечала Чашка. — А здесь я боюсь ошибиться». И принялась придирчиво рассматривать всех поочередно.

«Но ты! Почему ты ничего не сказал мне, надутый Самовар, — капризничала она. — Или не находишь меня чудной?!»

«Насколько я понимаю — ты ведь только для чаю, — изрек Самовар. — И будь я простым, ты бы мне пригодилась… Но я…»

«Не смей! Не хочу! Никогда! — перебила его Чашка, — Противный пузатый урод! И как тебя здесь держат!»

Диковинки в изумлении промолчали. Лишь Стеклянный Человечек отважился было заступиться за Самовар.

«Но он же дольше всех нас на этой полке! А хозяева знают — где чье место.»

«Я тоже так думаю», — пролепетала Крышечка-Голубка.

«Ах! Вот ты как! — негодовала Чашка. — Да если б Хозяева соображали — не держали бы меня там внизу ни одной секунды! Ме-ня!! И вообще — надо со всеми тут разобраться! Тоже мне — диковинки!»

Отныне на верхней полке Чашке беспрекословно позволялось все, что ей заблагорассудится. Без ее разрешения никто не отваживался даже начать беседу. И называли ее теперь не Чашкой, а одним словом — «Несравненная».

«Всем молчать! — приказала Несравненная. — Не смейте нарушать бесценный покой! Иначе мой дивный голос…»

«Ах нет! Только не это», — перепугались Диковинки. И самым испуганным был голос расписного шестигранного Сосуда. Лишь Самовар побоялся промолвить слово, да Крышечка-Голубка тихо лила слезы. Остальные с трепетом и нетерпением ждали — когда же Несравненная сделает свой выбор…

«Нет, нет и нет! Я не могу, я утомилась, — изрекла, наконец, Несравненная. — Графин с Узкоглазиком недостаточно мудры для меня, в заморском Флаконе меня раздражает Груша и расписной Сосуд… Нет, я не могу простить эту Крышку-Голубку! А про Самовар-урод я и думать не хочу! Нет, нет и нет!»

Всех охватила глубокая тоска. Одна Крышечка-Голубка облегченно было вздохнула, но ледяной взгляд расписного Сосуда заставил ее громко всхлипнуть.

«Ох! Наши сердца разбиты…» — печально вздыхая, перешептывались Диковинки и с обожанием глядели на Несравненную.

«Да, да и да! — заявила, наконец, Несравненная, — я поняла!» И все застыли в ожидании — сейчас, сейчас решится их участь…

«Да, да! — продолжала она. — Вы меня заслоняете! Вы мне мешаете! Очутившись среди вас, я расхотела петь! Остается только одно — покинуть вас! Мне нужно особое место, место лишь для меня одной!»

«О! Нет! Только не это! Не бросай нас! Не покидай, — взмолились Диковинки. — Мы --">