Игорь Давыдович Фарбаржевич - Воробей господин Чириков

Игорь Фарбаржевич ВОРОБЕЙ ГОСПОДИН ЧИРИКОВ Избранные волшебные истории

История первая СТАРЫЙ ПЕС НА МОКРОЙ КРЫШЕ

Бездомный уличный пес Ничей, которого гнали все, кому не лень, ни на кого не держал злобу. За свою долгую собачью жизнь Ничей знал: для кого теплая подстилка и даже хозяйский диван, кому-то — сырой подъезд или продувная подворотня. У кого — полная миска, а кому-то — случайно найденная на помойке изгрызенная кость.

Ничей смирился.

«Что толку злиться или рычать, кусаться или бороться?» — решил он.

Да и годы уже были не те. Ушли силы, пропала стать, выпали зубы.

«Хочется хозяйской ласки, да где ж её возьмешь. Хочется теплого дома да где его найдешь, — рассуждал он. — Продержаться бы ещё одно лето, а там — облаком на небеса, к Собачьему Богу…»

Бывало — горло душило отчаянье. Иной раз даже хотелось броситься под колеса автомобиля. Но он всегда помнил пса Бродягу, старого друга, которого сбила машина… Тот лежал посреди мостовой, словно никому не нужная грязная тряпка, смотрел остекленевшими глазами в далекое небо, и машины брезгливо объезжали его. А потом холодное тело забросили в кузов уборочной машины и увезли на свалку…

Холодно одинокому псу на свете. Но эта осень выдалась самой тяжелой в жизни Ничея. Дожди, дожди, дожди… Ветер за ветром…

А у мусорного бака — новые псы. Молодые, сильные. Не возьмут старого в свою стаю.

«Зачем им дряхлый пес с облезшей шерстью? Видно, пришла пора помирать, — вновь начал задумываться Ничей. — Трудно, конечно… Собачья душа не хочет, на что-то надеется… Однако, был день, когда я вдоволь наелся. И была ночь, когда спал без задних ног. И щенячий восторг от встречи с солнечным зайчиком, и драки с другими псами до остервенения, и дружба с псом Бродягой. И любовь была. Да не одна!..»

За ним сегодня погналась с метлой дворничиха Нина. Бросился старый Ничей в подъезд, с трудом добежал до последнего этажа и увидел, что чердачная дверь была открыта. Сунулся на чердак, огляделся, отдышался… И опять пришла к Ничею страшная мысль: взобраться на крышу и кубарем скатиться на асфальт. Он отогнал её от себя, а она, подлая, — с другой стороны подошла. Зарычал на неё Ничей, а она не испугалась. Легла с ним рядом. И никуда не уходит…

Вздохнул он, выбрался через слуховое окно на мокрую крышу. Северный ветер свистнул в водосточную трубу. Ударил ему в нос.

— Ну, Ничей! Смелей! — сказал себе пес. — Ты всегда завидовал птицам. Ну-ка, разбегись и прыгни!..

Только собрался он это сделать, как появился перед ним господин Чириков.

— Эй, Ничей! Ты как сюда забрался? Что вообще делают собаки на крышах, хотел бы я знать!

Пес рассказал ему все как есть.

— А мы на что?! — рассердился воробей. — Спать негде — да хоть на чердаке живи! Есть нечего — хлеба достанем. Неужели не поможем в трудную минуту?.. А кто прошлым летом меня из кошачьей пасти вытащил? Ты! И никто другой! Не годится так, Ничеюшка!..

Носится над ним господин Чириков, журит и успокаивает. Вдруг видит из окна соседнего дома метнулось пламя.

— Батюшки! — воскликнул воробей. — Да ведь это же квартира кукольника Афанасия!.. Бежим!

И откуда только силы взялись! Ничей впрыгнул через окно обратно на чердак, сломя голову понесся по лестнице, выскочил из подъезда и — стрелой к дому кукольника.

Афанасий жил на втором этаже. А под его окном над ступеньками в подвал нависал покатый жестяной козырек. Одним скачком очутился на козырьке Ничей. Хотел оттуда в квартиру запрыгнуть, а воробей ему кричит:

— Вначале — в бочку! Не то сгоришь!

Рядом — у водосточной трубы — стояла бочка, полная дождевой воды. Сиганул в неё Ничей, тут же выкарабкался и — снова к горящему окну… Во дворе уже соседи собрались, пожарных вызвали.

— И куда это Ничей полез? — ахали старушки. — Ишь, как полыхает!

— Такой же пожар был лет сорок назад, — вспомнил один старичок по имени Степан Никодимович. — Славный пожар! Три квартиры спалил.

— Какой сорок?! — подал голос другой старичок, Иван Гаврилович. — Я тогда ещё в школу ходил. Это лет шестьдесят назад было, не меньше.

— Сгорит ведь! — плакали близнецы Миша и Маша Лемзиковы. Собачка-а!..

— А чего его жалеть? — успокаивал их Степан Никодимович. — Вон, старый какой. Да и ничей, вроде.

— Все равно жа-алко-о-о!..

Тут Ничей показался в окне. Глаза его сверкали, в зубах — кукла. Он бросил куклу наземь, --">