Евгений Львович Шварц - Два клёна

Евгений Шварц Два клёна

Действующие лица

Василиса-работница

Фёдор, Егорушка, Иванушка (её сыновья)

Баба-яга

Медведь

Котофей Иванович

Шарик

Мыши

Действие первое

Два молодых клёна стоят рядышком на лесной поляне. Тихий ясный день. Но вот проносится ветерок, и правый клён вздрагивает, словно проснувшись. Макушка его клонится к левому деревцу. Раздаётся шорох, шёпот, и клён говорит по-человечески.

Первый клён. Братец, братец Федя! Ветерок подул. Проснись!

Второй клён. Тише, тише, Егорушка, я маму во сне вижу.

Егорушка. Спроси, ищет нас мама?

Фёдор. Говорит, ищет.

Егорушка. Спроси, простила нас мама за то, что мы из дому убежали?

Фёдор. Говорит, простила.

Егорушка. Спроси, знает ли она, что Баба-яга превратила нас в клёны?

Фёдор. Говорит: ну что ж, мало ли что в дороге случается.

Егорушка. Спроси, долго ли нам тут ещё томиться?

Фёдор. Мама, мама! Долго нам тут ещё томиться? Мама! Пропала! Я проснулся. Здравствуй, братец.

Егорушка. Здравствуй. Не плачь, ты не маленький.

Фёдор. Я не плачу. Это роса.

Егорушка. В такой ясный день разве можно плакать? Каждая травка радуется, каждая ветка, и ты радуйся.

Фёдор. Я радуюсь. Я верю: вот-вот придёт наша мама, и мы услышим её зов: Фед-о-о-ор! Его-о-о-рушка!

Голос. Фед-о-о-ор! Его-о-о-орушка!

Егорушка. Эхо?

Фёдор. Что ты, что ты! Забыл, как хитра Баба-яга. Никто нас с тобой не слышит – ни люди, ни птицы, ни звери, ни вода, ни ветер, ни трава, ни деревья, ни само эхо.

Голос. Егорушка-а-а-а! Феденька-а-а!

Фёдор. Молчи, не отвечай, это Баба-яга нас дразнит, хочет до слёз довести. Она под любой голос подделывается.

Голос (совсем близко). Егорушка, сынок! Феденька, родной! Это мама вас по всему свету ищет, а найти не может.

Фёдор. Она! Баба-яга как ни ловка, а не может звать нас так ласково. Мама, мама! Вот мы тут стоим, ветками машем!

Егорушка. Листьями шелестим.

Фёдор. Мама! Мама!

Егорушка. Уходит!

Фёдор. Нет, стоит, оглядывается. Не может она уйти.

Егорушка. Повернула! К нам, к нам спешит!

На поляну выходит высокая крепкая женщина лет сорока, за плечами мешок, на поясе – меч. Это Василиса-работница.

Фёдор. Мама, мама! Да какая же ты печальная!

Егорушка. А волосы-то серебряные.

Фёдор. А глаза-то добрые.

Егорушка. А у пояса отцовский меч.

Василиса. Дети мои, дети, бедные мои мальчики. Два года я шла без отдыха, а сейчас так и тянет отдохнуть, будто я вас уже и нашла.

Фёдор. Мы тут, мама!

Егорушка. Мама, не уходи.

Василиса. Клёны шумят так ласково, так утешительно, что я и в самом деле отдохну. (Снимает мешок, садится на камень.) Кто это там по лесу бродит среди лета в шубе? Эй, живая душа, отзовись!

Фёдор. Мама, не надо!

Егорушка. Это Бабы-яги цепной медведь.

Василиса. Ау, живая душа! Поди-ка сюда.

Медведь с рёвом выбегает на поляну.

Медведь. Кто меня, зверя лютого, зовёт? Ох, натворю сейчас бед, небу жарко станет. (Видит Василису, останавливается как вкопанный.) Ох, беда какая! Зачем ты, сирота, пришла? Я только тем и утешаюсь, что никто сюда не забредает, никого грызть, кусать не приходится. Мне это не по душе, я, сирота, добрый.

Василиса. Ну а добрый, так и не трогай меня.

Медведь. Никак нельзя. Я с тем к Бабе-яге нанялся.

Василиса. Как же тебя, беднягу, угораздило?

Медведь. По простоте. Собака и кот жили-жили у хозяина да и состарились. Дело житейское, со всяким может случиться. А хозяин их возьми да и рассчитай. Гляжу – бродят, есть просят. Что тут делать? Кормил, кормил, да разве на троих напасёшься? Взял у Бабы-яги пуд пшена в долг. А она меня за это в кабалу на год. В цепные медведи.

Василиса. А где же цепь-то?

Медведь. Срываюсь все. Уж больно я силён.

Василиса. И долго тебе ещё служить?

Медведь. Третий год на исходе, а она всё не отпускает. Как придёт время расчёт брать, она меня запутает, со счёту собьёт – и служи опять! Прямо беда!

Василиса. Бедный Михайло Потапыч!

Медведь. Не жалей ты меня, а жалей себя, сироту. (Ревёт.) Пропадёшь ни за грош! Я-то не трону, Баба-яга погубит.

Василиса. Не плачь, Мишенька. --">