Петроний Гай Аматуни - Избранные сочинения в трех томах. Том 2. Если б заговорил сфинкс

полетов пододвинул к себе взлетные графики и навигационную счетную линейку.

Рассчитали вдвоем, для верности. Потом выехали на полосу, даже пешком походили — кисель, да еще засасывающий.

— Возьму не больше двадцати пяти пассажиров, — решает Павел.

Проверили расчеты заново. Наметили точку, у которой самолет должен оторваться от земли.

— Я буду здесь стоять… — сказал руководитель полетов.

Посадили пассажиров, запустили двигатели, вырулили на исполнительную линию старта. Бортмеханик Володя Павлич, не торопясь, проверил показания приборов. Доложил.

— Взлетаем, — скомандовал Павел.

— Есть взлетаем.

— Взлетный режим!

Такое разрешается в исключительных случаях, но именно это входило в расчеты. Володя включил форсаж, и рев моторов отозвался звоном окон аэровокзала. Со стороны казалось, будто все — и земля, и небо — сейчас ревет и гудит.

Самолет нехотя сдвинулся с места, виляя вправо и влево по метру, потом по полтора, и, словно поняв что воля пилотов крепче, подчинился и побежал по прямой, медленно набирая скорость.

И тут с неба ударил дробный, густой ливень — это в расчеты не входило. Павел не успел и бровью двинуть, как Володя включил «дворники» — стекло очистили.

В эти секунды Павел как бы совершал два взлета — один в самом себе…. Даже незначительное волнение, проявись оно хоть сколько-нибудь заметно, могло мгновенно передаться экипажу и все испортить. Но командир корабля был спокоен и уверен, руки на штурвале тверды.

Самолет уже поднял нос. Земля боролась из всех сил, подсасывая колеса основных шасси, точно поклявшись ни за что на свете не отпускать их от себя. И все же Павел чувствовал, всем телом чувствовал, как растущая подъемная сила крыльев миллиметр за миллиметром оттягивала машину от коварной взлетной полосы. Осталось всего две… одна секунда для принятия окончательного решения, но Павел уже знал: все будет, как задумал и хочет он.

Точно у того места, где стоял руководитель полетов, забывший прикрыть от ливня свою густую седину капюшоном, Ил-14 оторвался от земли, и могучий рев моторов стал более басовитым и бархатным.

Как будто пустяк — разве есть в мире пилоты, не испытавшие творческой борьбы и трудности победы над природой? Но именно в тот раз Павел понял: надо идти от расчетов к интуиции. Мир чисел — живой мир, только выглядит по-иному.

Он знал это давно, еще в начальных классах школы, а понял в мимолетное мгновение, когда, черт его знает почему и как, запечатлелась в его зрительной памяти погасшая трубка в зубах саратовского руководителя полетов, залитая небесными струями… И не столько увидел, сколько вспомнил потом: лицо у него было серьезным, но… спокойным.

Это было давненько. Павел сейчас летает на современных скоростных самолетах, приобрел немалый опыт.

Но вот какую почти закономерность подметил я: молодому пилоту авиационная фортуна подбрасывает сравнительно легкие испытания, но чем более зрелым становится он, тем сложнее задачи приходится ему решать. Например, такую, какая выпала на долю известнейшего советского летчика…

7

Было это 28 июня 1959 года. Самолет Ту-114, только что родившийся, выполнял свой первый рейс из Москвы в Нью-Йорк.

Экипаж командира корабля А. П. Якимова, в котором штурманом был мой школьный друг К. И. Малхасян, выбрал маршрут: Москва (далее без посадки) — Рига — Стокгольм — Осло — Берген — Кефлавик (Исландия), вдоль восточного побережья Северной Америки, — Нью-Йорк.

— Летать в Америку, вообще говоря, сложно, — рассказывал мне Константин Иванович. — Влияют дальность, пестрота климатических зон и разность часовых поясов.

В этот раз у нас в пилотской кабине находился и лоцманский экипаж американцев (в международный аэропорт Нью-Йорка мы летели впервые), которые должны были помочь нам над своим аэродромом. Но русским языком они, как оказалось потом, владели чуть лучше, чем я японским…

Подходим к Нью-Йорку на высоте 10 000 метров, а облачность начиналась прямо под нами и заканчивалась на высоте менее 100 метров над землей, хотя еще недавно была значительно выше.

В этих условиях заходить надо внимательно, да еще на таком гиганте. Прикинули, посоветовались и решили зайти на посадку: внизу сотни корреспондентов и киношники — надо бы сесть.

Труднее всего было на последней прямой. С земли передают команду американскому --">