Виктор Станиславович Виткович , Григорий Борисович Ягдфельд - Волшебная лампа Аладдина

ответ сторож подпрыгнул как петух, хлопнул из всех сил колотушкой по ковру, так что поднялась пыль, и завопил:

— В Багдаде никогда не было спокойно!

И все с удивлением уставились на него.

* * *

В зыбком ночном свете возносил свои легкие очертания дворец Аладдина. Его башни тянулись к звездам. И звезды сверху смотрели на него своими золотыми глазами.

Из дворца вышли Аладдин и царевна Будур. Он держал в руках ведро, она — волшебную лампу. Они остановились в саду.

Вокруг виднелись недвижные, будто заколдованные, деревья.

— Потри лампу… — шепнул Аладдин.

Царевна потерла лампу. Джин не явился. Аладдин весело рассмеялся, потер ведро. И джин оказался тут как тут.

— Слушай, джин, — сказал Аладдин. — Мне интересно, что же это за место, откуда нельзя вернуться? Куда ты отправил его?

— А-а, — сказал джин, горделиво улыбаясь. — Вот он!

И ткнул своим огромным пальцем в небо. Аладдин и царевна задрали головы и увидели — да, да, увидели Худайдана-ибн-Худайдана, опять летевшего на черном верблюде. Но на этот раз он мчался прямо к луне, делаясь все меньше и меньше.

Будур испуганно вскрикнула:

— Только бы он не стукнулся об луну!

Но он уже стукнулся. Раздался звон — будто удар в колокол. Из глаз магрибинца и из глаз верблюда посыпались звезды. И в небе зажглось целое новое созвездие.

И это было еще не все. Раскрыв рты, Аладдин и царевна смотрели, как вокруг звезд в небе проступили трепетные знаки зодиака: Конь, и Земля, и Семь Братьев, и Скорпион, и Шапка Пастуха, и Козерог с Водоносом, и все другие фигуры созвездий, и, кроме них, новый знак зодиака, которого еще не видел никто, — Магрибинец на Верблюде.

Джин фыркнул от удовольствия.

— Он будет крутиться там вечно, — сказал он. — С неба не убежишь!

Помолчав, джин добавил:

— Все созвездия были прежде кем-то на Земле, и у каждого есть своя история.

Знаки зодиака стали меркнуть. Дольше всех из глубины мироздания смотрел на землю огненный глаз магрибинца. Но вот и он померк. Фигуры зодиака исчезли, а звезды продолжали гореть.

— Спасибо тебе! — сказал Аладдин джину. — Видишь, как ты все хорошо придумал сам, без меня.

— Это верно, — простодушно сказал джин. — И знаешь, думать самому в сто раз интересней.

— А сейчас скажи: что хочется тебе? — спросил Аладдин.

— Мне?

Джин всхлипнул, провалился в ведро, и оттуда раздались глухие рыдания:

— Мне?.. Десять тысяч лет живу… — говорил джин из ведра, заливаясь слезами. — И никто… Никогда… не спрашивал меня… что я хочу…

Голос джина прервался:

— Я хочу… я привык… я хочу… назад в лампу!

Аладдин улыбнулся.

— Иди!

Ведро опрокинулось.

А волшебная лампа вырвалась из рук царевны, упала на землю, завертелась и замерла.

Джин высунул голову из лампы и глубокомысленно заключил:

— Так в сказках бывает всегда: плохие люди улетают на верблюдах или их бреют в Бельбейсе, а хорошие люди доят коз и держат за руку царевен.

Откуда-то из темноты появилась Зубейда. Она сказала сыну, радуясь, что все так хорошо кончилось:

— Если бы ты не начитался сказок, с тобой бы ничего не было.

И ушла в темноту, оставив Аладдина и царевну наедине.

Они стояли, держась за руки. Вокруг все было тихо.

Спал джин, утихомирясь в лампе. Спали цветы.

Спал Багдад под огромным колпаком звезд.

--">