Артур Раин - Звезд хватит на всех

упали на подол балахона. — Теперь вы понимаете, почему я упал в воду и постарался не дышать.

С этими словами чароплет горько зарыдал. Круглень с Мухленем бросились к нему, обняли и наперебой заговорили утешающие слова.

— Ладно, хватит, друзья мои, — спустя некоторое время чароплет вытер слезы и тяжело вздохнул. — Стало немного полегче, спасибо. Я прыгнул в реку в надежде, что она вынесет меня куда нужно. Так мой народ поступал в те моменты, когда терял волшебство. Я первый в нашей семье, с кем случилась подобная беда. Безмагизм вообще не встречался уже несколько поколений, так что я ушел из дома… ну… на случай если он заразный и опасный для волшебников.

— А для остальных? — немного боязливо спросил Мухлень и слегка отодвинулся.

Круглень возмущенно шлепнул его лапкой.

— Ну а что? — трагичным шепотом сказал Мухлень. — В случае заразы осторожность не помешает, особенно если зараза неизвестная.

— Не волнуйтесь, — проворчал чароплет, снова стыдливо вытирая глаза. — Этот недуг поражает исключительно волшебников.

— Утром мы отведем вас к Фейлень, — деловито сказал Круглень, стараясь подбодрить чароплета. — Она живет на краю леса, сразу же за старой лощиной.

— Фейлень? — встрепенулся чароплет. — Первая часть ее имени многообещающая. Кто она?

— Цветосек она, — сказал Мухлень, сворачиваясь клубком в паре шагов от костра. — И зануда… и зазнайка.

— Цветосек… а, понимаю. Типа дровосека, но…

— Рубит цветы, — подхватил Круглень, пристраиваясь рядом с Мухленем и накрывая его своим роскошным хвостом. — Извините, но моего хвоста на всех не хватит, а если уж кому и ложиться спать рядом с костром, то это вам. У вас же нет ничего, что может легко загореться, типа шерсти или там крыльев.

— Зачем фее… лени рубить цветы? — ни к кому не обращаясь пробормотал чароплет. — Они же вроде в них живут.

— Она строит домики для светленей, — пояснил Круглень. — Это такие счастливые жуки. Они светятся в темноте и танцуют. Показывают заблудившимся путникам дорогу в темноте. Вот только свет у них холодный и не греет, так что без домиков не обойтись.

Голос Кругленя становился все более и более неразборчивым, пока наконец не сменился тихим храпом. Чароплет вздохнул, пошевелил ветки костра, чтобы огонь вспыхнул поярче и уселся поближе к огню.

— Круглень, Мухлень, Фейлень, — тихо пробормотал он. — И светлени. Первые трое вроде как в одном экземпляре, а вторых много… Одиноко, наверное, первым.

— Мы не одинокие, — неожиданно и будто бы сквозь сон проворчал Мухлень. — Мы уникальные.

Чароплет тихо хмыкнул и, отхлебнув уже порядком остывший чай, тихо и слегка печально сказал, прислушиваясь к уже двойному храпу:

— Одно другому не мешает.

4

На следующее утро, как только взошло солнце, Круглень тщательно вычесал шерсть, Мухлень сполоснул крылья в ближайшем ручье, а чароплет причесался найденной в кустах веткой, настолько похожей на расческу, что поначалу все решили, что это чья-то потерянная вещь.

— Далеко до этой вашей Фейлень? — ворчливо поинтересовался чароплет, подскакивая на одной ноге. Секунду назад он наступил на шишку босой ступней, что, разумеется, настроения ему не улучшило.

— В нашем лесу ничего не далеко, — невнятно промурчал Круглень, как следует расправляя уши. — Вон там, сразу за старым пнем есть овражек, вдоль него и пойдем.

— Солнце даже еще и макушку не начнет печь, как будем на месте, — подхватил Мухлень. — Предлагаю еще сэкономить время и позавтракать у Фейлень, а не здесь.

Круглень энергично кивнул, чароплет пожал плечами, и компания отправилась в путь. Как и говорили Круглень с Мухленем, дорога не заняла много времени. Песни утренних птиц еще не поменялись на песни дневных, как маленький, довольно-таки уютного вида домик вынырнул из-за очередного поворота.

— Вот тут и живет Фейлень, — сказал Мухлень, стуча лапкой в дверку, украшенную цветочной гирляндой. — Надеюсь у нее хорошее настро…

— Кого черт принес в такую рань!

Круглень прижал уши, а чароплет слегка попятился. Мухлень предусмотрительно отлетел от двери подальше как раз за мгновение до того, как она распахнулась.

Фейлень стояла на пороге уперев сжатые в кулаки ручки в бока. Ее растрепанные золотистые волосы шевелились на ветру, а довольно миловидное личико сердито сморщилось.

— Кто стучал? — свирепо спросила Фейлень, оглядывая напуганных --">