Мария Валерьева - Сказка о гонце и леснике

тебя, только вот лошаденка у тебя больно квелая. Вряд ли двоих довезет. А рядом не дойду, старый больно, самому тяжко.

Что же делать, спросил Арсений без слов, лишь грустным взглядом.

– Твое счастье, гонец, что я лесник и живу тут, неподалеку. Чуть в лесок пройтись и будет избушка моя. Отдохнешь. Там у меня такие отвары есть, выпьешь – сразу на ноги встанешь. Я и не таких лечил. А потом отправишься в путь.

Гонец воспрял духом. Какая же удача, что встретился добрый человек. Никак благословение живое.

Старик подал руку Арсению. Гонец ухватился, с трудом поднялся, вскрик боли еле сдержав. Ладонь у старика теплая, касаться ее приятно было. Успокоился немного гонец.

Лицо старика показалось Арсению приятным. Маленькие умные голубые глаза смотрели с сочувствием, и даже морщины, казалось, выражали участие горькой судьбе непутевого нарочного. Голова старика как снегом припорошенная, белая. И борода чистая, ухоженная.

– Как звать-то тебя, бедолага? – спросил лесник.

– Арсением.

– Ну хорошо, Сенька. Будем знакомы.

– А твое имя как, добрый человек?

– Ты зови меня лесником. Не помню я уже имени своего, стар стал. Так сподручнее.

И взвалил на плечо Сеньку, и потащил в лес, ведя лошадь гонца под уздцы свободной рукой.

Лес был светлый, залитый золотом, отражавшейся от каждого листа дерева словно от зеркала. Трава, высокая и сочная, покрывала землю, перешептывалась. Птицы запевали, приветствуя гостя.

– А ты откуда сам, Сенька? Из города? – спросил лесничий.

Не мог словами отвечать уже Арсений. Только вздохами усталости говорил.

– Вижу, Сенька, что ты судьбою обласканный. Кафтанчик у тебя новенький, барином пожалованный. Не от него ли нес весточку какую?

Арсений кивнул.

Лесничий улыбнулся в усы.

– Довезешь, Сенька, довезешь. Ты главное подсоби, иди. Как доберемся до избушки моей, так и хорошо будет.

Шли долго. Гонцу начало казаться уже, что лес вокруг и вовсе не меняется, а они все шли и шли вперед, то перешагивая через ручьи, то через поваленные деревья. Птицы умолкали, тишиной окутывалась округа, покуда двигались путники, а солнце словно ярче разгоралось, и смотреть по сторонам гонцу становилось все сложнее. И бросил он разглядывать лес, все равно не менявшийся.

Лесник поддерживал выбивающегося из сил Арсения, аккуратно делал шаг за шагом, постоянно поворачиваясь, проверяя, не случилось ли чего.

– Хорош ли лес, а, Сенька? Нравится тебе?

Арсений не ответил. Тогда лесник остановился, вгляделся в лицо гонца и встряхнул его.

– Не засыпай, Сенька! До дома дойти надо, там хорошо будет.

Голос лесника, полный сочувствия и понимания, успокоил немного Арсения. Он пошел снова, стискивая зубы и морщась от боли в ноге, все усиливавшейся.

– Хорош лес, хорош. Только бы меньше был… – сказал-таки Арсений.

Старик ничего не ответил, только улыбнулся.

Сторожка стояла на искрящейся от солнечного света поляне. Ушедшая в землю по окна, с ровной крышей, поросшая мхом и грибами, она казалась Арсению огромным пнем, ставшим человеческим жилищем. Маленькие окошки чудились глазами, ступеньки, утопленные в мох, улыбкой.

«Странный домик, – подумалось Арсению, – но ежели мне тут помогут, так он приятней самого терема красивого станет!»

– Передохни пока, – сказал старик, аккуратно усадил Сеньку на пень у колодца, а сам направился к дому, привязывать кобылу к полуразвалившемуся столбу у стойла.

Гонец осмотрелся, поднял голову и увидел, как бесконечные деревья упирались кронами в небеса. А в лесу было тихо, даже ветер умолк.

Лесник вернулся быстро, двумя руками рывком поднял гонца и взвалил его на плечо.

– Немного осталось. Подсоби-ка.

В несколько шагов дотащил лесник Арсения до крыльца. Они взобрались по ступенькам, зашли в дом. Половицы под ними печально вздохнули.

– Будь как дома, Сенька, – сказал лесник, когда аккуратно посадил гонца на лавку, прислонив к стене спиной, чтобы молодец не съехал на пол от бессилия.

Арсений осмотрелся.

Дом лесничего внутри был весьма уютный, светлый и просторный. В красном углу горела свеча, на большом столе, прикрытом скатеркой, стоял кувшин, рядом сохли цветы, по стенам развешаны пучки трав и кореньев, а от печи шло тепло.

Лесник отошел за печку в угол, покопался, погремел посудой и спешно вернулся.

– Выпей, полегчает, – сказал старик и поставил перед Сенькой чарку с отваром.

Гонец выпил. Отвар был горький, неприятный, но теплый. Успокоил боль Арсения. Глаза --">