Михаил Юрьевич Лермонтов - Беглец. Мцыри

утешить взоры

И утереть слезу твою...» —
«Молчи, молчи! гяур 1 лукавый,
Ты умереть не мог со славой,
Так удались, живи один.
Твоим стыдом, беглец свободы,
Не омрачу я стары годы,
Ты раб и трус — и мне не сын!..»
Умолкло слово отверженья,
И все кругом объято сном.
Проклятья, стоны и моленья
Звучали долго под окном;
И наконец удар кинжала
Пресек несчастного позор...
И мать поутру увидала...
И хладно отвернула взор.
И труп, от праведных изгнанный,
Никто к кладбищу не отнес,
И кровь с его глубокой раны
Лизал рыча домашний пес;
Ребята

Над

малые ругались

хладным телом

мертвеца,

В преданьях вольности остались
Позор и гибель беглеца. —
Душа его от глаз пророка
Со страхом удалилась прочь;
И тень его в горах востока
Поныне бродит в темну ночь,

1 Гяур

8

—

враг,

иноверец.

И под окном поутру рано
Он в сакли просится стуча,
Но, вщемля громкий стих корана,
Бежит опять под сень тумана,
Как прежде бегал от меча.
1839

ЖЦБІРЯ «
Вкушая,

вкусих

аз

умираю.

и

се

мало

1-я Книга

меда,

Царств.

1

Немного лет тому назад
Там, где, -сливался, шумят,
Обнявшись, будто две сестры,
Струи Арагвы и Куры,
Был монастырь. Из-за горы
й нвшче видит пешеход
Столби обрушенных ворот,
'Й башни, и церковный свод;
1 M цари на грузинское язйке
нечто' врше «гоетуШтпга». (Ііратч.
10

значит
«неелужаШий
Лермонтова.)

монах»,

Но
Не

слышно

Молящих

ним

под

уж

курится

не

Кадильниц

благовонный дым,
пенье в поздний час
нас.

за

иноков

^

седой,
Развалин страж полуживой,
Людьми и смертию забыт,
Теперь

один

Сметает

пыль

Которых

О

прошлой

удручен

Такой-то

.

плит,

говорит
—

и о том,

своим

венцом,

такой-то год
свой народ.

царь в

России

Вручал

могильных

с

надпись

славе

Как,

старик

И божья благодать сошла

Грузию!

На
С

тех

Не
За

пор

в

опасался

Она

цвела

врагов

штыков.

дружеских

гранью

садов,

своих

тени

2
Однажды

русский

Из

Тифлису проезжал.

гор к

Ребенка

генерал.
он

пленного

вез.

Тот занемог. Не перенес
Трудов далекого пути.
Он
Как

был,

казалось,

серна

гор.,

лет

пуглив

шести;
и

дик

гибок, как тростник-.
Но в нем мучительный недуг
Развил тогда могучий дух
Его отцов. Без жалоб он
И слаб

Томился

Из

и

—

детских

даже

губ

слабый

не

сто.ч

вылетал,

Он

И
Из

знаком

тихо,

жалости

Больного

пищу

гордо

отвергал

умирал.

один

призрел,

монах
и

в

стенах

Хранительных остался он,
Искусством дружеским спасен.
Но, чужд ребяческих утех,
Сначала бегал он от всех,
Бродил безмолвен, одинок,
Смотрел, вздыхая, на восток,
Томим неясною тоской
По стороне своей родной.
Но после к плену он привык,
Стал понимать чужой язык,
Был окрещен святым отцом
•И, с шумным светом незнаком,
Уже хотел во цвете лет
Изречь монашеский обет.
Как вдруг однажды он исчез
Осенней ночью. Темный лес

Тянулся

по горам

кругом.

Три дня все поиски по нем
Напрасны были, но потом
Его в степи без чувств нашли
И вновь в обитель принесли;
Он страшно бледен был и худ
И Слаб, как будто долгий труд,

Болезнь иль голод испытал.
Он на допрос не отвечал
И с каждым днем приметно вял;
И близок стал его конец.
Тогда пришел к нему чернец
С увещеваньем и мольбой;
И, гордо выслушав, больной
Привстал, собрав остаток сил,
И долго так он говорил:

«Ты слушать исповедь мою
Сюда пришел, благодарю.
Все лучше перед кем-нибудь
Словами облегчить мне грудь.
Но людям я не делал зла,
И потому мои дела
Не много пользы вам узнать,
А душу можно ль рассказать?
Я .мало жил и жил в плену,
Таких две жизни за одну,
Но только полную тревог,
Я променял бы, если б мог.
Я знал одной лишь думы власть,
Одну — но пламенную страсть:
Она, как червь, во мне жила,

Изгрызла душу и сожгла.
Она мечты мои звала
N
От келий душных и молитв
В тот чудный мир тревог и битв,
Где в тучах --">