Анна Кэтрин Грин - Рдяный бог

животных, но главное — большим костром в центральном нефе. Как сказывала большуха Ведагора, старшая среди женщин в веси, давным-давно, когда ещё и её бабки на свете не было, сам Перун благословил это место, проткнув золотой стрелой свод пещеры и запалив костёр, а матушка Мокошь уговорила Рдяного бога сберечь тепло, пока не придут люди. С тех пор огонь никогда не гас в этой пещере, его сохраняли молитвами, благодарили Перуна и Мокошь и жертвовали Рдяному богу козий жир, сухой мох и уголь.

Сегодня очередь Сварна служить огню. Агния отпустила козлёнка в загон для молодняка и как будто невзначай оказалась возле костра.

— Здравствуй, — сказала она юноше, смазывающему жиром резную кость, будущий дар Рдяному богу.

— Здравствуй, Агния, — кивнул Сварн, улыбнулся, поправляя непослушную прядь на лбу, — ну как, нашла пропажу?

— Наш…ла… шли… Нашли. — Как обычно, в присутствии Сварна, мысли Агнии скакали от его русых волос к голубым глазам, от красивых рубиновых губ к волевому подбородку, ещё не тронутому мужской порослью, а речь девушки сбивалась, становясь невнятной. — Буйтур нашёл.

— Повезло тебе с симарглом, — покачал головой Сварн, а на лице его, пусть ненадолго, но обрела своё неверное место зависть. Он был старше Агнии на целых два лета, но ещё никто из крылатых зверей не выбрал его. Вот и приходилось парню сидеть дома вместе со стариками, когда почти все сверстники уже летают. Ни охотником, ни пастухом без симаргла не стать, но и служение Рдяному Богу очень почётно, куда почётнее, чем отбившихся от стада козлят после выгула собирать.

— Д-да, — Агния вспомнила, как проснулась однажды в обнимку с Буйтуром, забравшимся в её залу, и долго смущалась, слушая вокруг свист и улюлюканье, охи старших и поздравления от ровесников, ещё только мечтающих о собственных полётах, — и тебе повезёт, точно. Ближе к весне много молодых симарглов наездников ищут.

— Уж скорей бы, — парень хмыкнул, и кость в костёр бросил.

Просто бросил? Не положил с молитвой, не поблагодарил богов? Огонь вспыхнул и загудел, лизнув потолок рядом со щелью, выводящей дым наружу. Агния удивлённо потопталась на месте, но не нашлась, что сказать. Не ей, молодой пастушке, указывать служителю, как с огнём обращаться. Больно буйный нрав имел Рдяный бог, мог и дар не принять, и весь запалить, уничтожив людское жилище в ярости. А потому был он один на всех, окружён дарами и заботой, охранялся и днём, и ночью, и не каждому позволялось служить ему.

***

Сон не шёл. Агния долго ворочалась, сбивала шкуры, множеством уложенных слоёв служащих постелью, вставала и поправляла их, снова ложилась, но сон всё равно не шёл. Старчески похрапывающая по соседству Ведагора быть причиной бессонницы не могла, ведь они делили одну залу на двоих не первый год. Встать придётся ни свет, ни заря, выгонять свою часть стада, а потому надо выспаться. Заставив себя зажмурить глаза, Агния начала считать козлят, прыгающих через пропасть, но теперь мешал пробивающийся сквозь веки свет. Снова поднялась, смахнула со стен светлячков, стало темней. Но даже так заснуть не смогла. Только ближе к утру лёгкое покрывало дремоты кое-как накрыло её, и сразу же разорвалось, разбилось о тихий звук шагов. Тёмная мужская фигура возникла на входе в маленькую залу.

— Кто здесь? — Агния соскочила со шкур, но кричать почему-то не стала, спросила шёпотом.

— Твой бог, вестимо, — язвительный ответ тоже прозвучал шёпотом.

— Сварн? — изумилась Агния, — что ты здесь делаешь?

— За тобой пришёл, девица.

— Но… но так же нельзя! — Пастушка отступила назад от надвигающейся фигуры, потом ещё и ещё, пока не упёрлась спиной в холодную стену.

— Почему? — фигура обдала жаром, почти прижалась к ней, но всё же остановилась.

— Ты уже принес свадебный дар Зоряне! — выдохнула Агния, всем своим телом чувствуя мужское пламя и с ужасом понимая, что не может сопротивляться, не хочет.

— Не имеет значения, — ответил он, прижимаясь сильнее.

— Нехорошо, неправильно это, — еле слышно шептала Агния, теряя остатки воли. Ей надобно прогнать его, но она не в силах. Огонь уже захватил её тело, от низа живота до кончиков ушей, только спине было холодно. Ещё немного и…

Удар, оглушающий, звонкий, раздался в центральном нефе, раскатился громом по всей веси, разрезал воздух, разбудил людей, разразился снова. Задребезжали своды, заблеяли козы и зарычали симарглы. Повскакивали с постелей --">