Коул Коц - Вам нельзя плакать

Коул Коц Вам нельзя плакать

— Алёша, Владик, смотрите, что я нашла, — шёпотом произнесла девочка, тихо-тихо, чтобы надзирательница не услышала.

— Где ты её взяла? — хором спросили её мальчишки.

Они очень часто говорили хором, потому что были близнецами и привыкли всегда быть вместе.

— Это мне дядя Стёпа дал, сказал, что нашёл её, когда окоп рыл.

Четыре зелёных глаза уставились на шишку.

— Кедровая, — гордо произнесла девочка и, оглядевшись по сторонам, чуть улыбнулась.

— А откуда она тут? — спросил Алёша.

— Да, откуда? Тут кедры не растут, — вторил ему Владик.

— Смотрите, тут семечки пересохли. Наверное, черныши их есть не захотели, — предположила девочка.

«Черныши» — так друзья между собой называли немецких солдат. В силу четырёхлетнего возраста, они пока не могли полностью понять да и выговорить слово нацисты.

— Феня, тише, там, кажется, надзирательница идёт, — хором шёпотом сказали близнецы, выхватили у Фени шишку и спрятали в карман Алёши.

Надзирательница обошла барак, пристально посмотрев каждому ребёнку в глаза, что-то пробормотала на латышском и ровным чётким шагом вышла из помещения.

— Давайте поделим на всех, — предложил Владик.

Друзья молча кивнули и раздали всем детям барака по половинке семечка. После той баланды, которой их кормили днём, кедровые семечки были, казалось, вкуснее любой конфеты.

— После сытного обеда, по закону Архимеда, полагается играть, — пролепетала Феня и достала из кармана длинную шёлковую ниточку, которую давным-давно нашла в матрасе и теперь берегла как самое дорогое сокровище.

Игрушек у детей не было, приходилось развлекать себя подручными средствами.

— Давайте плести узелки, — проговорили близнецы.

— Давайте с нами? — предложила Феня другим детям в бараке.

Но те лишь боязливо покачали головой, так как знали, что если надзирательница вдруг увидит тебя с игрушкой, то не только её отберёт, но и высечет плёткой до кровавых полос.

— Ну и сидите, трусы, — пробурчал Владик.

— Да, мы и без вас поиграем, — подтвердил Алёша.

— Они просто боятся. Все боятся, — оправдала детей Феня.

Друзья стали плести из верёвочки узелки и узоры. И хотя эти узоры больше были похожи на спутанную овечью шерсть, тонкие детские пальчики ловко связывали и развязывали их.

Было весело, но не долго. Заигравшиеся ребятишки не заметили, как пришла надзирательница.

Она что-то громко прокричала на латышском и вырвала из рук детей верёвочку. Потом она достала из сумки плётку и при всём бараке, чтоб неповадно было, высекла Владика, Алёшу и Феню так сильно, что бедные дети чуть не упали в обморок. Пока она их била, друзья держались друг за друга костлявыми мизинчиками, чтобы было не так страшно. Эта их сплочённость только больше раздражала нацистку, и она секла их только сильнее.

Наказание закончилось, когда наступило время сна.

Дети разбрелись по кроватям: Феня на нижнюю койку, Владик и Алёша вдвоём на верхнюю. Близнецы любили спать вместе, взявшись за руки. Фене они спускали уголок от своей простыни, чтобы она держалась за него во сне и чувствовала, будто это рука Владика или Алёши. Так друзьям было спокойнее спать.

Близнецы покряхтывали на верхней койке, Феня теребила уголок простыни, пытаясь отвлечься от дикой боли, оставленной плёткой.

Девочке хотелось плакать. Если подумать, ей и близнецам всегда хотелось плакать и сейчас хочется, но нельзя. За это тоже следует строгое наказание.

— Вам нельзя плакать, вы же знаете, — прошептал кто-то в темноте.

Владик, Алёша и Феня повернулись в сторону ласкового голоса. Они по звуку понимали, что это не может быть надзирательница, потому что голос слишком юный, но и кому-то из их барака он не мог принадлежать, всё-таки по сравнении с ними, он звучал старше.

— Смотрите, что у меня есть, — хозяин голоса протянул ребятишкам новую шелковую ниточку взамен их отобранной.

Перед друзьями стояла худая, но румяная девочка с длинными рыжими косами и смотрела на них светло-светло голубыми, словно хрустальными, глазами. На ней было белое ситцевое платьице с рваным подолом. Девочка мягко улыбалась.

«Ангел», — подумали про себя дети.

— А что у тебя с ножками? — спросила Феня.

Близнецы посмотрели на ступни ночной гостьи. Что самое пугающее — их не было. От слова совсем.

— Кап, капля, кать. Вам никогда об этом не узнать. И не моя в --">