Александр В Маркьянов (Александр Афанасьев) - Товар из зоны отчуждения

готов ко всему. Тогда отстанут. Когда пришла пора разбираться с гоп-компанией местных дедов, я пронес в казарму подходящий обломок кирпича. Засунул его в карман – и получил приличное ударное оружие типа кистеня. Три сотрясения мозга, считая мое, пара переломов и несколько ранений осколками стекла – с тех пор больше ко мне никто не докапывался. От дисбата меня спас авторитет отца, а в госпитале я даже подружился с теми, кто решил «воспитать» генеральского сыночка. Как мне объяснили – мы ж не знали, что ты «ломом подпоясанный»…

Узнали. Мне всегда интересно было – неужели для того, чтобы понять, что не надо лезть к человеку, надо получить от него сотрясение мозга?

Видимо, воспитание в генеральской семье все же накладывает некий… отпечаток интеллигентности… в военном ее понимании.

Идти через здание базы мне почему-то расхотелось… Не знаю почему. Возможно, я привык ходить через забор – на крайнем курсе полковник Золотарев вообще запретил нам ходить через двери училища, говоря, что спецназовец должен и через стену пройти, если к тому будет необходимость. Так что как мы только не проникали в свою альма-матер, это надо было видеть. Аэродром охранял спецбат – специальные батальоны охраны, тренированные по нормативам спецназа – ввели после того, как неизвестные напали на аэродром в Миллерове и подорвали технику и склады с горючим. Не знаю… может, просто понтануться захотелось, а может, еще почему, но я вычислил слабое место в ограждении аэродрома – и вышел через него…

Недалеко была дорога. Я выбрался на нее и стал ловить машину…

База спецназа, на которую я должен был прибыть, была секретной. Она располагалась недалеко отсюда на территории закрытой шахтной выработки. Почему так, я понял потом: такое расположение позволяет постоянно проводить тренировки, как будто ты находишься в демилитаризованной зоне^[5]…

Меня подвезла направляющаяся после войны в Крым семья^[6] – солдаты были популярны, так что мне в дорогу дали баночку домашнего варенья. Клубничного. Что с ним делать – я не знал, но положил в рюкзак. С чаем съедим…

На входе меня выцепили, тут же подошли. Грамотно – трое, и еще пулемет на прикрытии. Один держится в стороне, стараясь, чтобы остальные не перекрывали ему линию огня. В пулеметном гнезде помимо пулемета еще торчит толстый ствол снайперки. Взломщик, к гадалке не ходи. БТР только так останавливает…

– Кто такой?

– Старший лейтенант Брусникин к командиру отряда^[7].

– Предписание есть?

– А как же…

– Руки!

Ого. Серьезно.

– Свой я.

– Свой не свой, разберемся. Оружие есть?

– Пока нет.

– Давай, двигай. Руки на виду держи…

В караулке, под постоянным присмотром выделенного бойца, я просидел минут двадцать – потом за мной подъехали. Старлей на китайском, вымазанном камуфляжем пикапе. Проверил документы, позвонил куда-то по телефону…

– Майно свое бросай в кузов, и поехали…

Я долго уговаривать себя не заставил.

– Алексей.

– Александр.

– К нам?

– Как командиру понравлюсь.

– А сам – откуда?

– Рязань.

– Нормально…

– Еще Красногорск^[8].

– Снайпер?

– Есть такое дело…

– Это хорошо…

Отвечать на это было нечего. Наш пикап маневрировал у терриконов, то тут то там попадались быстровозводимые строения, ангары, техника…

– Сам откуда?

– Казань.

– А я с Крыма…

– Ясно, – я пояснил, – про майну. Это вещи по-украински?

– Да. Знаешь мову?

– Нет.

– Придется учить. У нас все либо знают, либо учат…

Ну, здорово. Так то – по нормативам спецназа – каждый боец должен знать два иностранных языка, иначе он мало чем отличается от десантника. Раньше учили английский и немецкий, как языки потенциальных противников. Теперь учат английский и арабский. А вот теперь еще и мову придется учить…

– А что, на русском не говорят?

– На Украине – нет. За русский язык – минимум сто часов обязательных работ. Это если в нормальном городе. А могут и на подвал посадить. В ДМЗ могут убить на месте, там с ходу убивают, не разбираясь…

На подвал – еще одно зловещее слово из новояза, появившееся только после начала украинского кризиса. На подвале – держат рабов, военнопленных, заложников на обмен и продажу. На подвале их пытают, убивают, насилуют, издеваются, снимают ролики для YouTube. На подвал --">