Саймон Толкиен - Последний свидетель

Саймон Толкиен Последний свидетель

Посвящаю роман моей жене Трейси. Без нее я бы никогда не написал эту книгу.

«С неба — оборот за оборотом — бесконечными мотками падала на землю белая ткань, обвивая ее погребальными пеленами. Вьюга была одна на свете, ничто с ней не соперничало. Первым движением Юры, когда он слез с подоконника, было желание одеться и бежать на улицу, чтобы что-то предпринять. То его пугало, что монастырскую капусту занесет и ее не откопают, то, что в поле заметет маму и она бессильна будет оказать сопротивление тому, что уйдет еще глубже и дальше от него в землю».

Борис Пастернак. «Доктор Живаго».

ГЛАВА 1

Мое имя Томас Робинсон. Мне шестнадцать лет. Сегодня четверг, шестое июля, и я даю официальные показания детективу сержанту Хернсу из полиции Ипсвича. Я уже дважды давал показания по этому делу. Все, что мною здесь сказано, есть правда и ничего, кроме правды, и я даю эти показания, вполне отдавая себе отчет в том, что если их примут в качестве свидетельских и они будут фигурировать в суде, то сам я могу подвергнуться судебному преследованию в случае, если какое-либо из моих утверждений окажется ложным или же будет признано таковым.

Я живу в доме «Четырех ветров», это на окраине городка под названием Флайт, на побережье Суффолка. Помимо меня, в доме проживает всего один человек, экономка Джейн Мартин, она ухаживала за мной, еще когда я был ребенком. Отец меня больше не навещает.

Маму убили в этом доме в прошлом году, тридцать первого мая. Все, что произошло в тот день, я уже описал в первых двух моих показаниях. Пришли двое мужчин и убили ее. У одного волосы были собраны в конский хвост, от нижней части уха до шеи тянулся шрам. Я тоже был там, но спрятался, забился в тайник в большом книжном шкафу, что на лестничной площадке. Такие шкафы специально делали для католических священников сотни лет тому назад, чтобы они могли спрятаться, если вдруг их придут искать протестанты. И я успел там спрятаться, а мама — нет. Не смогла, просто времени не хватило. Поэтому и погибла.

Мужчины меня не видели, но сам я хорошо разглядел человека со шрамом через маленькую дырочку для подглядывания в шкафу. Он наклонился над мамой, а когда поднялся, я заметил, как в руке его блеснул золотом какой-то предмет.

Со всей отчетливостью помню его лицо, хоть и видел всего секунду или две. Словно сфотографировал на память. Маленькое такое, глаза темные, губы тонкие, бескровные. И еще большой безобразный шрам, что тянулся от мочки уха вниз, по толстой бычьей шее. Шрам было хорошо видно, потому что убийца носил волосы собранными в конский хвост.

Я видел этого мужчину прежде. С Гретой, в Лондоне. Было это за шесть недель до убийства мамы. Правда, тогда я видел его только со спины, но точно знаю: это был он. Тот же темный конский хвост, тот же шрам.

И вот вчера вечером, примерно в семь, я снова увидел этого человека. В третий раз.

В среду вечером Джейн Мартин пошла на женские курсы, что проводились во Флайт, в здании ратуши. И я остался дома один. Сидел в столовой и обедал. Окна там выходят на лужайку, что перед домом, с северной стороны. Они были открыты. Я ел, слушал, как шумит море, а потом полностью отдался воспоминаниям, такое со мной иногда случается.

Не думаю, что услышал бы их приближение, если б телевизор в комнате был включен. Но включен он не был, и вдруг я услышал звук подъезжающего автомобиля. Со стороны дорожки, которая ведет к морю, но, кроме нас, там обычно никто не ходит. До города слишком далеко, да и никаких гостей я не ждал.

Они прошли в сад через калитку с северной стороны, как и в ту ночь, когда была убита мама. Должно быть, у них был ключ. Я видел, что они идут по дорожке к двери. Шли они быстро, и подняться наверх и спрятаться в книжном шкафу, как в тот раз, я просто не успевал. И вместо этого бросился к старой черной скамье, что стоит у нас за дверью, на выходе из столовой в холл. Сиденье у этой скамьи открывается, и вот я приподнял его и скользнул внутрь. Перед скамьи украшают резные изображения Матфея, Марка, Луки и Иоанна, и наблюдать за происходящим можно сквозь прорези в их глазах. Когда я был маленький и мы с мамой и тетей Джейн играли в прятки, я часто залезал в эту скамью. Но теперь взлез туда с трудом, и еще был очень напуган, очень.

Полиция установила в доме тревожную кнопку, и перед тем, как спрятаться, я успел нажать на --">