Марджери Аллингхэм - Кошелек предателя

стекла обеих машин открылись одновременно, и человек в костюме пожарного собрался с духом, чтобы встретить неизбежное.

— Нужна ли вам какая-нибудь помощь? — прозвучал из темноты вежливый вопрос, заданный юным, звонким голосом. Ему подумалось, что это какая-то очень молоденькая девушка.

— Вы знаете, где вы? Мы на вас полагаемся, надеюсь, вы это понимаете? — Второй голос был немолодым и ворчливым, к тому же он гудел у него прямо над ухом, и от этого ему стало не по себе.

— Вести машину ночью очень трудно даже в лучшую пору, — несвязно продолжал старик, — а в это время года рано темнеет. Я много ездил по стране в молодости, но это было очень давно. Очень. Я даже не знаю, какая это дорога.

После минутного молчания беглец догадался, что означает вся странная, похожая на галлюцинацию сцена. Кто бы ни были эти добрые люди, они хорошо знали и его самого и его машину. Он осторожно, понизив голос, чтобы при случае они не смогли установить, кто он, сказал:

— Боюсь, что машина отдала концы, — и стал ждать.

— С улыбкой на устах у двигателя, — с легкой укоризной отозвался молодой голос. — Вы не возражаете, если мы усадим вас сзади? А мистер Энскомб сядет впереди, рядом со мной. Только бы нам не опоздать к обеду, я уже один раз звонила Ли. Оставьте машину Джорджа здесь. — Ничего не помнящий человек навострил уши. Имя было произнесено с явным ударением.

— У нашего Джорджа испорченный вкус по части машин, — наобум заметил он, открывая дверцу и пробираясь на заднее сиденье другой машины.

Когда его уже окутала теплая тьма лимузина, девушка ответила на его вопрос.

— Это не вкус Джорджа, бедный мальчик. Это его карман, — разъяснила она. — Продавцы подержанных машин привыкли обманывать аспирантов. И все же с его стороны было очень мило одолжить ее вам. Мне так жаль, что я вас упустила. Я ждала в вестибюле, но вы промчались мимо, сели в машину Джорджа, и мне не удалось вас поймать.

Продолжая говорить, она нажала на сцепление, и они устремились во тьму.

— Мне тоже очень жаль. Я поступил глупо, — пробормотал человек в клеенчатом плаще. Он старался ничем не выдать себя. Было ясно, что разговор вот-вот примет опасный оборот, и сейчас не время откровенничать. В любом случае эта посланная Богом девушка могла оказаться полезной, а она, в свою очередь, надеялась, что он поддержит ее.

Он откинулся на подушки и пристально поглядел в темноту. Постепенно он различил на ветровом стекле два силуэта. Девушка была невысокой, но стройной и широкоплечей, как юноша. Ну, конечно! Она — та самая молодая женщина с овальным лицом и умными, светло-карими глазами, что обратилась к нему в больничном вестибюле. Она, должно быть, хотела сообщить, что эта машина стоит у ворот. Неудивительно, что сейчас она обращается с ним как с ненормальным. Таков он и есть. Боже, помоги ему. Таков он и есть.

Силуэт человека, сидевшего рядом с ней, казался гораздо менее четким. Он напоминал огромный сверток, прихлопнутый плоской кепкой, как крышкой. Ему не терпелось начать разговор. Повернувшись, он сказал:

— Волнующее приключение. — В глуповатом, старческом, одышливом голосе звучало почти путающее любопытство.

Человек на заднем сиденье заколебался.

— Да, в известной степени, — выдавил он наконец.

— Знаю, знаю, — старик, несмотря ни на что, собирался продолжать беседу. — Вы все равно исполнили свой долг. Это утешительно. Наверное, утешение для вас — единственная благодарность. Добрый Самаритянин…

— Это и есть его награда, — добавила девушка, не поворачивая головы.

— Однако, — сдержанно заключила она, — я не представляю, что вы еще могли сделать. В конце концов, если с вами в вагоне заговорил незнакомый и довольно странный человек, а потом вдруг споткнулся о чемодан и потерял сознание, то вам только и осталось отвезти его в больницу.

— А разве можно было иначе? — пробурчал себе в шарф старик. — Как вы считаете, Кэмпион?

— Да, да, вы правы. — Человек, сидевший сзади, не думал, что он говорит. Он с жадностью ухватился за это имя и попытался внушить себе, что оно ему знакомо. В начале он решил, что действительно его знает, и почувствовал огромное облегчение. Но в следующую минуту к нему вновь вернулись неуверенность и отчаяние. Пережитое вымотало ему нервы, ему захотелось выкурить сигарету.

Обнаружив, что у него нет карманов, он автоматически наклонился вперед и достал из спинки сиденья пачку --">