Филлис Дороти Джеймс - Неподходящее занятие для женщины. Черная башня

портила какая-нибудь кайма, будто специально расположенная так, чтобы подчеркнуть бесформенность ее ног и толщину лодыжек.

У Корделии не было ни малейшего предчувствия трагедии, когда она распахнула входную дверь, которую постоянно держали на запоре, ибо так было удобнее загадочным владельцам и их не менее загадочным посетителям. Новая бронзовая дощечка слева от двери резко контрастировала с облупившейся краской фасада. Корделия скользнула одобрительным взглядом по надписи:

ДЕТЕКТИВНОЕ АГЕНТСТВО ПРАЙДА

(Собств.: Бернард Г. Прайд, Корделия Грей)

Лишь в результате нескольких недель терпеливых и тактичных уговоров Корделии удалось убедить Берни не приписывать к своей фамилии слова «бывший работник Департамента уголовного розыска столичной полиции», а к ее — частицу «мисс». Ее определением на табличке могла быть только эта частица, так как она не привнесла в партнерство ни квалификации, ни опыта, ни, тем более, капитала — только свою миниатюрную, но сильную фигурку, ум, который, как она подозревала, скорее выводил Берни из себя, нежели вызывал восхищение, и замешенную отчасти на раздражении, отчасти на жалости симпатию к самому Берни. Спустя совсем немного времени Корделия поняла, что жизнь буднично и окончательно повернулась к нему спиной. Налицо были все признаки неудачника. Берни никогда не доставалось вожделенное левое сиденье в автобусе; ему никогда не удавалось понаслаждаться видом из окна поезда без того, чтобы панораму надолго не загородил ползущий мимо состав; если ему случалось уронить бутерброд, он неизменно падал маслом вниз; малышка «остин-мини», вполне надежная, пока ею управляла Корделия, глохла на самом оживленном перекрестке, стоило Берни сесть за руль. Иногда она спрашивала себя, не было ли согласие стать его партнершей, данное ею в приступе то ли депрессии, то ли мазохизма, добровольным взваливанием на собственные хрупкие плечи части его невезения. О том, чтобы переломить судьбу, речи не шло: для этого у нее не хватило бы сил. На лестнице, как всегда, пахло чем-то застоялым, полиролем и дезинфицирующими препаратами. Темно-зеленые стены вне зависимости от времени года оставались влажными, будто их навечно пропитали испарения непризнанного благородства и неудачи. Лестница, огражденная вычурной стальной балюстрадой, была покрыта изрезанным и зашарканным линолеумом, на котором красовались немыслимые заплаты, появлявшиеся после жалоб жильцов. Агентство размещалось на четвертом этаже. Подойдя к двери, Корделия не услышала стрекота машинки. Войдя, она застала мисс Спаршотт за чисткой ее древнего «Империала» — причины постоянных и обоснованных жалоб. На Корделию устремился негодующий взгляд, а спина этой дамы вытянутая, как клавиша «пробел», напомнила ей восклицательный знак.

— Я беспокоилась, когда же вы наконец объявитесь, мисс Грей. Я имею в виду мистера Прайда. Думаю, он во внутреннем кабинете, но там тихо, даже слишком, и дверь заперта.

Корделия, похолодев, дернула дверную ручку.

— Почему же вы ничего не предприняли?

— Что именно, мисс Грей? Я постучала в дверь и позвала его. Уж это не мое дело, я просто временная машинистка, у меня нет права здесь распоряжаться. Я попала бы в весьма затруднительное положение, если бы он отозвался. В конце концов, на то у него и свой кабинет. И потом я даже не уверена, что он там.

— Там. Дверь заперта, а шляпа на месте.

Фетровая шляпа Берни с заломленными, как края блюдца, полями, головной убор клоуна, висела на изогнутой вешалке, символизирующей дряхлость обстановки. Корделия стала шарить в сумочке в поисках своего ключа. Требуемый предмет, как обычно, завалился на самое дно. Мисс Спаршотт забарабанила по клавишам, словно возводя преграду между собой и надвигающимся несчастьем. Сквозь шум раздался ее обиженный голос:

— На вашем столе записка.

Корделия надорвала конверт. Послание оказалось коротким и исчерпывающим. Берни всегда умел выражаться лаконично, если ему было что сказать.

Мне очень жаль, но мне сообщили, что у меня рак, и я ухожу в ближайшую дверь. Я видел, что становится с людьми после лечения, — это не для меня. Завещание у моего адвоката. Вы найдете его фамилию на столе. Передаю наше дело вам. Целиком, в том числе весь инвентарь. Удачи вам. Спасибо.

Ниже с опрометчивостью обреченного он приписал:

Если застанете меня живым, Бога ради, --">