Майкл Гилберт - Бедняга Смоллбон

принадлежат ещё несколько фирм, например, «Рамуссен и Окшотт» в Сити, «Барлесс, Брайдуэлл и Барт» в Вест Энде, и «Браун, Бакстер и…» — не помню как там именуется третий — в каком-то захолустье, вроде Стритхема или Брикстона.

Недовольный взгляд молодого человека с длинными волосами и крикливым красным галстуком дал ему понять, что говорит громче, чем это полагается члену столь счастливой семьи, которую так расхваливал мистер Бёрли.

— Господи, — продолжал Джон, — теперь будет говорить Бочонок. Эту речь можно бы и пропустить.

Мистер Тристрам Крейн встал, чтоб ответить на тост в честь компании. Маленький и кругленький, на две трети он напоминал Чарльза Черибла, а на треть — лорда Бивербрука; на деле же был исключительно способным правоведом.

Что он говорил, неважно, ибо все речи на торжественных банкетах похожи друг на друга. Зато он дал Генри Боуну возможность ещё раз оглядеть весь стол и попытаться запомнить некоторые лица, с которыми придется сотрудничать в будущем.

Ведь сам Боун был свежеиспеченным адвокатом.

Он получил аттестацию всего три дня назад, и лишь сегодня стал сотрудником фирмы «Хорниман, Бёрли и Крейн». До сих пор успел поближе познакомиться лишь с насмешником Джоном Коу. Бёрли и Крейна, разумеется, он уже знал. Остальных, сидевших во главе стола, определил как мистеров Расмуссена, Окшотта, Барлесса и Брайдуэлла из родственных фирм. Еще там сидел темноволосый молодой человек в роговых очках с толстыми стеклами, который среди сих авгуров явно чувствовал себя не на месте. Боун решил, что это Боб Хорниман, сын покойного Абеля Хорнимана. Боун с Бобом когда-то ходили в одну школу, но Боб был на три года младше, что для четырнадцати и семнадцати лет составляет слишком большую разницу.

Тут мистер Крейн развеял его сомнения, заявив:

— Я полагаю, что по такому случаю надо приветствовать среди нас нашего нового компаньона, сына основателя фирмы, который ныне решил занять отцовское место. (Аплодисменты).

Темноволосый молодой человек так сильно покраснел и так излишне старательно стал протирать очки, что Генри решил — он угадал верно. И заодно сказал про себя, что быть сыном великого отца — незавидная участь.

— Ричард, наследник Оливера, — заметил Коу, угадав его скрытые мысли.

— Простите? — переспросила его соседка.

— Просто я весь к вашим услугам, — любезно ответил мистер Коу.

Оставался ещё человек с резкими чертами лица и галстуком в тонах какого-то никому неизвестного университета. Этого Боун тоже встречал где-то в конторе. Девушка, сидевшая рядом с ним, была что надо! Темно-рыжие волосы и светло-синие глаза сами по себе могут быть совершенно безобидными, но их комбинация — это просто динамит! Так и было в этом случае.

— Он умер так, — продолжал мистер Крейн, видимо вновь вернувшись к особе основателя фирмы, — как и хотел бы умереть — во всеоружии. Трудно поверить, что уже месяц, как я вошел в его кабинет и нашел его за письменным столом с пером в руке.

— Человек должен прийти в восторг при мысли, — шепнул неугомонный Джон Коу, — что последними словами, которые он написал, были: «При отсутствии ответа в установленный срок мы будем вынуждены начать против Вас судебный процесс».

— Идеальный образ старого бойца, умирающего с мечом в руке лицом к лицу с неприятелем.

Когда мистер Крейн сел, вдруг проснулся седовласый старец, который в самом деле был мистером Расмуссеном, и произнес тост за здоровье мистера Окшотта, на что мистер Окшотт мистеру Расмуссену достойно ответил; потом как по концентрическим окружностям взаимными тостами обменялись Барлесс, Брайдуэлл и Барт. Идеально прилизанному мистеру Брауну даже удалось произнести что-то вроде похвального слова Стритхему, прежде чем мистер Бёрли отодвинул стул, расстегнул две последние пуговицы жилета и тем самым дал знать, что банкет подходит к концу.

Когда публика встала из-за стола и началась менее формальная часть вечера, младшие сотрудники всех четырех фирм, которые до тех пор сидели строго разделенные по порядку, тут же перемешались, хотя и сохраняя дистанцию. Партнер угощал партнера сигарой, заведующий канцелярией чокался с заведующим канцелярией, секретарша сплетничала с секретаршей. Кто-то сел за фортепиано, и бледный счетовод из стритхемского филиала запел о моряке и морской деве, которая могла бы сойти за шуточную, если бы можно было разобрать слова.

Боун, как новичок, --">