Вета Горч - Оковы завтрашнего сна

представить, что вы способны ухаживать за кем-то вроде этого маленького существа.

– Многие люди умеют ловко разрушать представления о себе, – прохрипел Бедфорд.

– Надо же, – Мортон растянул рот в напряженной улыбке, – вроде крыса, но вызывает лишь умиление.

– Умиление? – усмехнулся детектив. – Умиление… Хотите, расскажу вам забавную историю из его жизни?

– Ох, – воскликнул в удивлении мужчина. – Конечно, мне было бы очень интересно.

– Как известно, крысы весьма любвеобильны, – встал Бедфорд, указав гостю на стул. – Чарльз не стал исключением. Когда ему было совсем немного лет… по молодости, он повстречал симпатичную, до безумия красивую, партнёршу, с которой они вмиг стали, так скажем, парой, – детектив посмотрел на собеседника, слегка прищурившись. – Всё было очень хорошо, у них появилось потомство, счастливый конец, не так ли? Но крысам… – он кашлянул. – Да впрочем, всем, так свойственно выбрасывать грязную куклу, когда есть перспектива получить новенькую, – зловещий смешок вновь был прикрыт кашлем. – В общем, грызун оставил хрупкую крысу, не заботясь о её дальнейшей судьбе, не переживая за её… за своё потомство. Судьба собственных детей не интересовала Чарльза. – Детектив прислонился к стене и посмотрел на Клиффорда.

– Да… – слегка смутился, но после залился смехом тот. – Действительно, забавная история.

– Скажите, мистер Мортон, – Бедфорд достал из кармана портсигар и ловким движением вынул одну, закурил. – Теперь вам кажется это существо милым?

– Вполне, – гость вновь подошёл к клетке. – Не думаю, что вам стоит быть столь критичным к вашему питомцу. Я не биолог, но уверен, что грызунам не дано любить и быть привязанным к кому-то. Они пусты внутри, – перевёл взгляд на детектива и вновь улыбнулся. – Но поступок, конечно, отвратный, здесь не спорю. Трудно понять его, ведь у крыс нет души.

Бедфорд закрыл глаза и вновь сдержал улыбку, оставляя лишь серьёзное выражение лица.

– Мистер Мортон, известно ли вам, что такое нома?

– Честно говоря, не сталкивался.

– Водяной рак, гангренозный стоматит, – бас детектива отталкивался от стен. – Проще говоря, распространяющиеся быстрее, чем горит спичка, язвы по всему лицу. Поражают не только челюсть, но и мягкие ткани, уродуя до неузнаваемости лик. С вероятностью девяносто процентов – исход летальный, с вероятностью сто – смерть будет долгой и мучительной, – с нескрываемым интересом наблюдал детектив за собеседником. – Именно эта болезнь входит в десять ужаснейших заболеваний. И именно этим заболела двадцатидвухлетняя Одри Рассел, что и привело к её смерти.

Клиффорд враз вскочил со стула и поражённо посмотрел на писателя.

– Мистер Бедфорд, – слабо произнёс он. – О чём это вы?

– Я не полицейский, чтобы напоминать вам про утаивание от человека, ведущего дело. Но ваш поступок с ложью мне сильно изменило представление о вас.

– Поймите…

– Однако в попытках утопить своё грязное бельё, вы лишь предоставили его свободному плаванию, что повлекло за собой неминуемые последствия. И полагаю, моя репутация меньшее, что вас могло бы волновать, но в случае обмана могли пострадать в первую очередь и ваши дочери. Выйти на вашего сына было бы куда проще.

– Он мне не сын! – завопил Мортон. – Мистер Бедфорд, я глубоко сожалею о том, что не сказал вам всё сразу, но и вы поймите меня. Некоторые моменты прошлого не стоит вспоминать.

– Прошлое – это ветер, несущий нас из настоящего в будущее. Каким бы вы не были влиятельным сейчас, от него нельзя просто взять и загородиться соломенной стеной лжи.

– Понимаю…

– Я не закончил, – Бедфорд выкинул остаток сигары в пепельницу. – Ваш поступок по отношению к вашей первой жене – ужасен. Бросить семью в нищете… погибать, – детектив тяжело задышал. – Оставить своего ребёнка без малейшего зазрения совести…

– Послушайте, – начал Мортон, делая одышку после каждого слова. – Я любил Одри. Она была невообразимой девушкой и простой приятной особой. Тогда я был готов сворачивать горы ради неё, мы были отличной парой… Но у меня не было тогда другого выхода. Либо идти вместе ко дну, либо попытаться спастись хотя бы самому.

Повисла тишина.

– Думаю, мне пора домой, – суетливо засобирался Клиффорд.

Бедфорд подошёл к гостю.

– Вам никогда не понять чувства детей, брошенных родителями на произвол судьбы, – проговорил он, смотря собеседнику в глаза. – Хотя, может, мне не стоит быть --">