Вета Горч - Оковы завтрашнего сна

столь категоричным к вам. У крыс, – Бедфорд приподнял уголок рта, – нет души.

– При всём уважении…

– Не стоит проявлять уважение к тем, кто не отвечает вам взаимностью, – сухо процедил детектив.

– Ну, знаете ли… – ошарашенный мужчина наспех застегнул пальто и выбежал из каморки, демонстративно хлопнув дверью.

Мистер Бедфорд остался стоять посреди комнаты, в которой остались лишь отзвуки недавнего гостя, поглядывая на своего домашнего питомца.

* * *

Вечер. Тишина и пустота – идеальные атрибуты для плавного и безмятежного сна. Однако детектив отдавал предпочтение заливать своё настроение кофе с коньяком.

«Ничего не произошло. Старт сроднился с финишем, сделав маршрут бессмысленным? Жизнь циклична, все события лишь носятся по кругам, которые образуют спираль. Кажется, она ведёт вниз».

В дверь в очередной раз позвонили. На пороге стоял русоволосый парень.

– Мистер Бедфорд, – слабо начал он. – Можно мне войти?

– Не вижу в этом необходимости, – тихо, но отчётливо ответил мужчина.

– Я хотел сказать вам «спасибо», – вздохнул фотограф. – Без вас бы я пропал.

Пытаясь сохранять беззаботное выражение лица, он всё равно выглядел очень потерянным.

– Всё?

– Не совсем, – замялся парень. – Я хотел бы с вами поговорить. Позволите пройти?

Дверь потихоньку начала закрываться.

– Подождите, – засуетился Брайан. – Я был в участке, разговаривал с Томом…

– Полагаю, ты ждёшь от меня заинтересованности о прошедшем дружеском воссоединении?

– Не знаю, как сказать, – Брукс вновь вздохнул. – Мистер Бедфорд, это был… не он. Несколько лет я общался с другим человеком. Мои розовые очки разбили и растоптали.

Звуку от закрывающейся двери помешала вставленная в щель нога фотографа.

– Мистер Бедфорд, позвольте мне войти, мне сейчас необходимо с кем-то поговорить. Я, честно, не знаю, к кому обратиться. Разочаровываться в людях, – дверь захлопнулась, не дав договорить юноше; послышался звук защёлкивания замка, – очень больно. – Он вздохнул.

Брайан развернулся, почесал голову и спустился с лестницы, вяло перебирая ногами.

После механического копошения дверь открылась. Брукс моментально развернулся.

– Кажется, тебе был нужен мой автограф, – едва усмехнулся Бедфорд, пробасив. – Обычно я не занимаюсь подобной ерундой, но нужно хоть раз в год тренировать свою подпись, каждому навыку свойственно ухудшаться, – он прошёл вглубь каморки.

* * *

Ночь рано взяла бразды правления природой в свои руки. Заручившись силой зимы, она уже с семи часов после полудня выгоняло солнце с горизонта, сменяя его загадочной луной.

Заварив свежего кофе, детектив разлил его в две чашки, одну предложил Брайану Брукса, а вторую поставил перед собой и налил туда коньяка из слегка запыленного графина.

Фотограф почти сразу почувствовал себя как дома в серой квартире писателя. Его устраивал смог, что завис под потолком, валяющиеся на полу бумаги, пыльные полки и скрип клетки, где Чарльз грыз прутики дверцы. Парень расслабился в кресле, закинул ногу на ногу, с превеликим удовольствием принял чашку горячего кофе из рук мужчины и с известной полуулыбкой оглядел интерьер.

– Мистер Бедфорд, – Брайан сморщился и отодвинул от себя кружку, – как вы можете пить этот напиток?

– Любовь к некоторым вещам приходит с возрастом, – мужчина сделал большой глоток и отложил чашку на письменный стол.

– Странно слышать от вас это слово, мистер Бедфорд, – подавил смешок парень. – Насколько вы честны в своих книгах, если в них утверждается, что вам чуждо это чувство?

– Брайан Брукс, – прохрипел писатель. – Мы оба не верим в любовь. Но если я нигилист и просто живу с этой истинной, то ты доказываешь это каждый день своими поступками.

Парень закусил губу, отведя взгляд от собеседника.

– Это не то, чтобы… – начал он.

– Выдумка слабовольных людей, которые не могут объяснить свою симпатию, перетекающую в привязанность к какому-то человеку, почему-то стала зваться чувством, – Бедфорд сделал акцент на последнее слово.

– А как же может существовать столько счастливых пар, которые жили, живут и будут жить долго и счастливо?

– Пока не поймут, что вместо желаемого они получили действительное. Люди сходятся по совершенно обычным, земным, причинам, которые ничего не имеют общего с высокопарным понятием. Личная выгода, жадность, жалость… – писатель вновь отхлебнул свой напиток, тихо --">