Алексей Дмитриев - Боевые муравьи

не указаны прямые собственники.

– Ага, ну так вот. Через полгода мальчишка пропал. Как в воду канул. Ушёл потусить к друзьям и как в воздухе растворился. Никто его не видел и ничего не слышал. Полиция весь город перерыла. Я, как ты понимаешь, тоже не в носу ковырялся. Ну, ничего, ни одной зацепки.

Мой собеседник откинулся на спинку стула и, довольно улыбаясь, посмотрел на меня. Он явно ждал вопроса о том, как же ему удалось раскрутить это сложное дело. Сделав удивлённое лицо, я доставил ему это удовольствие.

– Вода камень точит. Если не удалось взять крепость штурмом, её берут в осаду. У меня был год, пока мальчишку не признают пропавшим без вести и страховка не вступит в свою силу. Я стал ждать. Рано или поздно, но преступник должен был начать действовать. Так и произошло. Началось всё с развода.

– О боже ― взмолился я ― только не об этом.

– А, ну да, это же твоя кормушка ― расхохотался Чарли ― ладно я без подробностей.

Рассказчик поёрзал на стуле, собираясь с мыслями и соображая, как бы упростить свой рассказ. А я, покончив с сэндвичами, достал пачку сигарет, придвинул к себе пепельницу и вопросительно посмотрел на Чарли. Тот недовольно поморщился, он с детства не любил запах табачного дыма. Но желание поделиться своими достижениями взяло верх, и он разрешительно махнул рукой.

– Ну так вот, на суде его жена заявила, что он хотел её убить. Правда, потом выяснилось ― он просто поспорил с друзьями, что как Вильгельм Телль, попадёт в яблоко, которое его жена будет держать в руке. При этом он был сильно навеселе. Она, конечно, отказалась, и он проспорил. А спорили ни много ни мало ― на его машину.

– Странный спор.

– Вот, вот. Ты схватываешь на лету. Мне тоже так показалось. После процесса я поговорил с ней об этом подробнее. Оказывается, после того случая с сыном, он месяц не ездил на своей машине. Говорил, что там что-то сломалось, и пользовался машиной жены. А в тот вечер вдруг поехал и проспорил её.

– Таких совпадений не бывает, здесь что-то нечисто.

– Конечно! Ну, мне только зацепиться. Я стал раскручивать дальше. Нашёл того парня, которому он фактически подарил машину и поговорил с ним. Ничего нового он мне не сказал, зато разрешил покопаться в машине. И полиция, и я в своё время уже осматривали её, но это было сделано больше формально. В этот же раз я чуть ли не разобрал её до винтика.

Дело начинало интересовать меня. Я потянулся за второй подряд сигаретой и сделал другу знак продолжать.

– Ничего я там не нашёл. Зато определил, что машина недавно была в ремонте. Спросил об этом хозяина, тот ничего не знал. Тогда я запросил полицию, не было ли происшествий с этой тачкой. Знаешь, когда ей въехали в задницу? На следующий день после пропажи мальчика!

– Ну, тогда всё связывается. Отец был расстроен пропажей ребёнка и потерял контроль, допустил аварию. А потом решил расстаться с машиной. Эти два события связаны психологически и она напоминала ему о том, что случилось с его сыном.

Рассказчик замолчал и несколько секунд смотрел на меня, хлопая глазами и пытаясь переварить эту новую, очевидно, для него трактовку событий.

Сделать ему это не удалось, и он отмахнулся от неё:

– Да ничего подобного. Я смотрел протокол аварии, и у меня сложилось впечатление, что папаша специально подставился. Второй участник просто классный водила. Ему чудом удалось затормозить и увернуться от прямого удара. Иначе обе машины были бы разбиты всмятку. Кстати, этот ас оказался интересным типом.

Откинувшись назад, Чарли опять хотел выдержать эффектную паузу, но не вытерпел:

– Он хозяин крупной фирмы и у него какие-то серьёзные дела с одним банком. Владельцу этого банка фактически принадлежит и страховая компания, в которой фирмач застрахован. Ребятам, своим агентам, он открыто заявил, что если те его не отмажут, то он уйдёт в другой банк.

Я пожал плечами:

– Ну и как, отмазали?

– Конечно. Со своими коллегами я договорился, и они мне всё рассказали. Этот папаша запросил с них кругленькие отступные. А ты говоришь ― был расстроен. В общем, на суде он сам заявил, что был под градусом. Его лишили прав на три месяца и оштрафовали. Короче говоря ― он всеми силами пытался избавиться от машины, но так, чтобы это выглядело естественно.

История начинала затягиваться. На улице уже зажглись фонари, и час моего отлёта неумолимо приближался. В то же время мне очень хотелось узнать, чем всё закончилось. Времени на эффектные паузы уже не --">