Светлана Хорошилова - Умирать не советую

солнца сместился, осветив скрытое пространство, и я разглядела собственные колени. Это были мои колени, ноги в голубых джинсах, которые были сейчас на мне. Я сидела и там, и здесь, и была ещё третья, та, что бродила по квартире, заглядывала в зеркала, пыталась отвечать на звонки. Кто же настоящая я: та, что свисает лицом к столу или Это — оно продолжает передвигаться, несмотря на повреждение, несовместимое с жизнью.

В квартире заселился мрак. Немного света проникало от окон соседнего дома и уличных фонарей. В окнах мелькали живые люди — не всё было зашторено, и я наблюдала, как двое с шестого этажа садятся ужинать. Она накрывает на стол, кладёт вилки, ножи… На расстоянии не ясно, что там у них в тарелках, возможно, мясо, не остылое, без кровавых брызг… Смеются… В оконном проёме виден фрагмент небольшого, подвешенного к кронштейну телевизора — смеются над передачей. Он чем-то запивает, подливает ей. Такие счастливые…

Я обернулась к тьме. Очертания входной двери совсем исчезли во мраке, в прихожей остался лишь маленький блик — единственное пятно, частица уличного света, отражение в зеркальном полотне шкафа-купе. На столе и фасаде кухонного гарнитура разбросался узорчатый ажур от расшитой прозрачной занавески, которую Вероника купила и повесила на карниз пару дней назад. Занавеска шевелилась из-за дуновения ветра — он сквозил в щелевой треугольник приоткрытого окна, ажур начинал активно трепетать. По рукам и лицам, по всем светлым поверхностям, способным к отражению уличного света, пробегали тени… На секунду показалось, как эти двое тоже шевелятся, подрагивают от холода… Ветер усиливался, занавеска взлетала в воздух, на мертвецах шевелились рукава, пряди Вероникиных волос колыхались.

Эти двое сидели за столом в полной тишине: я, склонившаяся над тарелкой, сестра — в тарелке головой. Запах специй сменился на кровавую вонь. Кажется, я ощущала привкус крови: она сочилась изо рта той, что сидела на стуле, хотя она уже не была мной, она была до боли родной, но уже не мной… Я долго разглядывала её, даже в полумраке. Мысли были бредовыми, начиная от желания быстрее застирать кровь на моих любимых вещах, пока она не въелась, заканчивая: я пропустила уже три таблетки для бросающих курить.

В темноте мне стало с ними страшновато. Оттого, что они сидели неподвижно, было не по себе само собой, но… вдруг кто-то из них поднимется с места? Тогда мне станет по-настоящему жутко. Я вспомнила фильм «Зловещие мертвецы» — название подходило к ним идеально, и холод — не тот, что дул из окна, пробрал меня насквозь до кончиков пальцев.

Всё началось с нелепого конфликта на дороге. Сестра, в отличие от меня, водила недавно, в тот день она была за рулём моего новенького Ниссана, я сидела рядом, потому как выпила в конце рабочего дня — был повод: сотрудница выходила замуж. Я уговорила сестру забрать меня, она работала неподалёку, и так получилось, что не я заехала за ней, как обычно, а она за мной, и соответственно домой мы поехали на моей машине.

Итак, я навеселе развалилась в непривычном для меня пассажирском кресле, словом, была не настолько внимательна, как стоило бы, посадив за руль человека без опыта. К тому же я успела проголодаться и с аппетитом поедала треугольник пиццы, оставшийся с обеда. Попутно я, конечно, отдавала команды, руководила — когда притормозить, как перестроиться из ряда в ряд, но даже, покончив с едой, зависла с телефоном, разъясняя новому сотруднику тонкости нашей работы. До того парня я всё, что требовалось, донесла, до сестры не успела.

В какой-то момент она, плохо сориентировавшись, подрезала мчащийся по средней полосе серебристый Инфинити. Нас тут же обогнали, прижали к обочине. От безвыходности Вероника повиновалась, установила рычаг в положение «парковка». Руль, в который она вцепилась, ей казался защитой, она приклеилась к нему парализованными кистями намертво.

Из Инфинити вылетел взбесившийся крепкий мужик в тёмном костюме с расстёгнутым воротничком рубашки, без галстука, с взъерошенными волосами. К лицу его прилила кровь, на лбу блестела испарина, глаза, как у хищника. Первым делом он размашисто направился прямо к водителю. Я быстро выскочила из машины, устремилась ему наперерез — если бы не градусы в голове, вряд ли я была бы настолько смелой: выставила вперёд себя, чтобы он разбирался со мной, а не с сестрой в её то состоянии.

Дальше началась долгая разборка. Я извинялась, объясняла, --">