Дэвид Боукер - Люблю мой 'Смит-Вессон'

– В точку, приятель. Я работаю на Маленького Малька. Меня зовут Брэндо.

В духе дружбы Брэндо протянул руку. Но Чистюле не хотелось подыгрывать.

– А я Джеймс Дин^[18], мать твою. Брэндо? Ха! Красивое имечко для шестерки.

Не переставая смеяться, Чистюля попытался обойти стойку, чтобы добраться до кассы. Тогда все и случилось.

Если боец хорош, его хука не увидишь. Именно так вышло с Чистюлей. Он услышал шорох ткани и почувствовал удар в челюсть, от которого мозги у него встряхнуло, а перед глазами все поплыло. Это был прямой хук левой, но Чистюле показалось, что он налетел на бетонный столб. Борясь с подступающей тошнотой, он был вынужден схватиться за прилавок, чтобы не упасть.

Самоуверенный ниггер повел себя на удивление порядочно: подвел Чистюлю к барному табурету и налил солидный стакан охлажденной минералки.

– Извини, приятель. У меня приказ, как и у всех нас.

Чистюля попил воды. Он промолчал, да и вообще не знал бы, что сказать. Сделав несколько глубоких вдохов, он встал и пошел.

Видя, что малый плохо держится на ногах, Брэндо, поддерживая, довел его до лестницы, хотя и догадывался, что Чистюля старательно планирует ответный удар – это же на лице у него читалось. Чистюля выждал, пока они не оказались на лестнице, потом схватил Брэндо за шею и попытался впечатать голову в стену.

Отмахнувшись от руки Чистюли, Брэндо врезал ему снова. Не слишком сильно, но достаточно. Чистюля спиной покатился с лестницы, ударяясь головой о каждую ступеньку, пока не достиг низа. Вышло совсем как в репризе комического дуэта "Лорел и Харди". Вот только, падая с лестницы, Стэн и Олли не забрызгивали кровью стены.

* * *

– Ты им что-нибудь рассказал? – спросил он.

– Что и кому?

– Не валяй дурака, Билли. Тебя же увезли для допроса.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что полиция никогда за собой не убирает. Твой дом разгромлен, они обыскали каждый дюйм. Поэтому нетрудно догадаться, что тебя посадили в камеру на то время, пока срывали половицы.

Билли нервно сглотнул. Злыдень остался неподвижен, только не сводил взгляда с лица Билли.

– Так что ты им рассказал?

– Ничего. Ни про тебя, ни про меня. Абсолютно, черт побери, ничего.

Злыдень кивнул. Он видел, что Билли говорит правду.

– Я сказал им только то, что они могут проверить. Что Малькольм Пономарь нанял меня литературным негром. Что люди стали умирать только после того, как он меня уволил.

– Это хорошо. Это очень хорошо. Для тебя, возможно, еще есть надежда.

* * *

Злыдень подхватил ребенка левой рукой, а свободной правой подал Билли носовой платок. Билли громко высморкался.

– Она правда тут похоронена? Какая красота! Ты не мог выбрать места лучше!

Злыдень кивнул.

– Но я не скажу тебе, где именно могила. Потому что ты слишком много болтаешь. Поэтому не спрашивай.

– О'кей.

– Ты правильно поступаешь, Билли. Никки бы не хотела, чтобы ты попал в тюрьму. Пока ты держишь рот на замке, все будет в порядке.

– Что ты сделал с пушкой?

– Никто ее не найдет.

– Я любил тот "смит-вессон".

– Думаю, жену ты любил больше.

– Это точно. – Билли постарался улыбнуться.

Злыдень больше не сердился на Билли. Теперь он испытывал лишь смутную нежность.

Мэдди уронила плюшевого мишку. Злыдень нагнулся за игрушкой, и Билли заметил шрам на тыльной стороне его ладони. Слова вырвались у него до того, как Билли успел сообразить, что несет:

– И подумать только, что я пытался тебя убить!

На мгновение Злыдень напрягся, и по его жесткому лицу скользнула тень. Потом опасность миновала. Вложив игрушку в ручку Мэдди, он поглядел Билли в глаза.

– Теперь все в прошлом.