Сара Эндрюс - Десять ночёвок

темных глазах. Глазах, которые могли глядеть и сердито, почти с параноидальным недоверием, когда доброхоты лезли к нему с расспросами в духе: «Как работа идет, Билл?»

Дело ли тут в нервах или нет, Билл Крецмер, которого я знала, был человеком слишком методичным, чтобы спешить за рулем. А кроме того, что Уилли, молодой насосчик, обслуживавший периферийные скважины на месторождении, забыл в чужом трейлере посреди ночи, когда рылся там всего через шесть часов после смерти Билла?

Я вышла из пикапа осмотреть место аварии. Возможно, при дневном свете удастся увидеть нечто, что шериф пропустил ночью, и это объяснит случившееся с моим другом.

На западе, за холмами, лежал город Мититсе, куда Билл ездил позвонить жене каждый вечер в восемь тридцать. На востоке тянулись бедленды — бесплодные долины пустынных прерий, окружавших буровую.

В полуприсяде я принялась разглядывать пыль. Со вчерашнего вечера по дороге проехало столько грузовиков и легковушек, что на утрамбованной глиняной поверхности не разобрать следов. Внизу, под обрывом, куда съехала с дороги и перевернулась машина Билла и откуда потом вытаскивал ее эвакуатор, наверняка была сплошная мешанина из вырванной полыни и взрытого грунта. Сквозь кустарник я спустилась к потревоженной земле. На мягкой глинистой почве отпечатались мои следы, смешавшись с бесчисленными следами коров, оставленными стадом, что пересекало лощину, следами одинокой лошади без подков, следами мышей и сусликов, а также промышлявшего на них койота. В сырой грязи вокруг источника на дне лощины были различимы тонкие волоски жесткой шерсти и отпечатки лап енота. Но там, где перевернулась машина Билла, виднелись только беспорядочные отпечатки ботинок, оставленные людьми, запоздало прибывшими на помощь.

Невесть откуда прокричал крапивник. Над головой широко разлилась вечная чистая синева неба Вайоминга. Я немного отдохнула на невысоком выступе песчаника и начала копаться в округлых камешках и других мелких сокровищах, принесенных ветром со склона лощины. То там, то сям валялись кусочки кремня и красноватой яшмы размером с ноготь большого пальца, запечатлевшие старания какого-то давно умершего индейца вытесать наконечники стрел. Я провела пальцем по гладким изгибам их поверхности, гадая, чем жил тот индеец до появления белых людей с их ружьями, их скотом и их автомобилями. Камень безмолвствовал.

Белое пушистое облако забирало тепло солнца. Я выбрала три самых ярких обломка и окаменелую ракушку в память об умершем коллеге, молча попрощалась и уехала.

В городе, после тарелки чили, мне стало получше. Еда благотворна. Туристы за соседним столиком подарили желанное отвлечение, унося мои мысли в другие места и к другим судьбам. На мужчине были розовые брюки. Его жена терпеливо слушала, как он читает каждый пункт меню, впечатлявший их новизной.

— Барбара, ты смотри-ка, у них жареный куриный стейк. Вряд ли у нас такое закажешь. Думаю, надо попробовать. А ты посмотри, что тут на завтрак. Печенье с соусом. Подумать только. А как тебе этих памятные таблички на стене, видела что-нибудь похожее? Готов поспорить, они с тех конкурсов по поеданию коровьих чипсов или пирогов, которые здесь, в штате, проходят.

Барбара осматривала таблички, поворачивая голову так, чтобы ее трифокальные очки дали лучшую картинку.

— Похоже на столицы штатов, Фред. И президентов.

Они ушли, а я еще бестолково сидела над тарелкой, собирая крошки в аккуратную кучку и размышляя, стоит ли поговорить с шерифом. Никаких вещественных доказательств, о которых можно было бы сообщить, не нашлось, и то, что внушало уверенность ночью, днем казалось чересчур драматичным. Возможно, Биллу и впрямь не повезло, рассудила я. Как и большинству людей, погибших в авариях, разве нет? Еще одна циферка в печальной статистике, которая свидетельствует об ограниченных силах животного по имени человек, берущегося управлять полутора тоннами мчащейся стали.

Я побросала в тарелку целлофановые пакетики из-под соли, сверху кинула перекрученную бумажную салфетку. Что делать дальше, я не представляла. Сомнения больше не терзали, но и не исчезли совсем, витая вокруг, как зловонный ветерок. Неприятное ощущение. Все так похоже, когда мать попала в аварию. Тогда никто не хотел говорить о случившемся, смерть дяди пришлось принять как неизбежное. Вновь подвергать себя такому разочарованию не хотелось, но как этого избежать, я не --">