Владимир Григорьевич Колычев - Сердечный выстрел

тогда любил свою Леру, и сейчас жил с нею, не изменяя…

— А вы из магазина, Зинаида Павловна? — Фомин смотрел на сумки в руках женщины.

Одна холщовая сумка, другая из кожзама и с длинными ручками. Это в городе возвращаются с полиэтиленовыми пакетами из магазина, а здесь больше хозяйственные сумки в ходу. Тем более что Зина работала в магазине, сама продавщица, так что есть, что с работы таскать.

— Да нет, мясца вот прихватила, — кивнув на холщовую сумку, сказала женщина.

— Из магазина?

— Да нет, Петр Сергеевич кабанчика забил.

— Петр Сергеевич, — сдержав улыбку, кивнул Родион.

Ходили слухи, что Зина сошлась с пожилым вдовцом, вроде как живет с ним. А сам Слава Стенькин, говорили, ухлестывал за Майей. Как у них там складывалось, Родион не знал, не интересовался…

Нехорошо у Фомина с Майей вышло. Она бегала за ним, он — от нее. Она развелась с мужем, Варшавин сделал ей предложение, она отказалась от заманчивой перспективы стать женой наследника миллиардного состояния. Зато Лера не устояла. Два года противилась Варшавину, но все же не устояла от искушения и переметнулась к нему. Родион потянулся к бутылке, Майя пришла на помощь, привела его в чувство, еще бы чуть-чуть, и они прошли бы точку невозврата в своих отношениях, но в самый последний момент появилась Лера.

И Родион не смог ее прогнать. А Майя ушла. Ничего не сказала, просто ушла. И до сих пор молчит. Да и он не ищет с ней встречи. А она, возможно, ждет. Он чувствует, что ждет.

— А что? Мужчина положительный, хозяйственный, — зажеманилась Зина.

— А ночевали вы где?

— А вот это не ваше!.. — Зина слегка присела, разом поставив на землю обе сумки, набрала в легкие воздух, чтобы шумно возмутиться. Но, вспомнив о репутации своего братца, сдулась. — А что случилось?

— Да вот доски на терминале украли.

— Доски?… Кто? — едва слышно, осипшим вдруг голосом спросила Зина.

— А где ваш брат работает?

— На терминале… На складе…

— Со склада доски и пропали.

— Да не мог Слава…

— А что у вас там за домом? На доски похоже.

— Ну, доски… Старые доски, сто лет в обед.

— А глянуть можно?

Доски действительно оказались старыми, потемневшими от времени. Восемь шестиметровых досок толщиной семь-восемь сантиметров. Пользуясь случаем, Родион заглянул в летнюю кухню, там сразу возле двери висела рабочая одежда: летний комбинезон, телогрейка, такая же стеганая безрукавка, грязные джинсы.

К телогрейке даже прикасаться не пришлось, свежая древесная пыль бросалась в глаза. Пыль, опилки — все, что на досках бывает. На рукавах пыль, на кармане, на животе. Длина пропавших досок не превышала четырех метров, их можно было переносить и в одиночку, прижимая к себе для удобства. Вот Слава и прижимал.

— А я могу взять телогрейку? — спросил Фомин.

— Фуфайку, что ли? Ну, берите… А зачем?

— Да, может, и не пригодится.

Ватник он бросил в багажник, сел в машину, отряхнул руки. Стенькин ему ни сват, ни брат, но крутит с Майей и вроде как соперником приходится, так что над Родионом будут зло смеяться, если Слава сядет за кражу. Одним словом, замять дело нужно, это не так уж и сложно. Стенькин возвращает похищенное, его увольняют, на этом дело и заканчивается.

Фомин отправился обратно к терминалу. Проезжая мимо участка, увидел черный, сверкающий лаком «Гелендваген». Павлик пожаловал — красавицу свою навестить.

Еще вчера Скорокова даже на холодный ветер не жаловалась, а сегодня заболела ангиной. Горло изнутри разнесло, голос охрип, поднялась температура. Родион отправил ее в больницу, а на терминал по вызову отправился сам. Но, видимо, Скорокова к врачам решила на обращаться. Возможно, позвонила Павлику, он привез лекарства, заодно и навестил больную. Это их личное дело. Жаль, что грязно смешанное со службой.

Скорокова каялась, говорила, что не могла отказать Павлику в его просьбе. К тому же она помогла Фомину задержать преступников, которых сама же и покрывала. Да и девчонка она по своей сути далеко не гнилая. Тем более что она, в общем-то, и не предавала, а всего лишь следовала согласно изначально поставленной ей задаче. Родион ее даже простил. Только вот забыть не мог. Потому не особо переживал. Ну, ангина, и что? Сама заболела, сама и вылечится.

И Павлика видеть он не хотел. Не нравился ему этот тип. В ограблении Туманова он не участвовал, но преступников покрывал. Значит, с самого начала знал о --">