В Михайлов , Владимир Миронович Понизовский , А Иванов , Григорий Иванович Василенко , Алексей Дмитриевич Бесчастнов , В Александров , В Викулов , В Назаренко , Павел Кузьмич Иншаков , Александр Иванович Дергачев , Амин Караджашевич Темрезов , Б Шамша , В Бурлаков , В А Кулаков , Владимир Ануфриевич Андрющенко , Виктор Петрович Лебедев , Б Владимиров , Н Я Майоров , Валентин Григорьевич Кузьмин , М Трофимов , Владимир Викторович Рунов - Найти и обезвредить

головорезов, готовых скрыться куда угодно, лишь бы избежать участи главарей рейха. В годы «холодной войны», согретый ласковым дыханием реваншизма, он потихоньку выбирается поближе к городам, пока наконец в середине пятидесятых годов не прибывает в фатерланд — скромный, тихий, осторожный. Есть надежда, что все изрядно позабыто. Свора, которой он командовал, перебита, остатки разбежались, да и кому он теперь нужен, больной и тихий обыватель, поселившийся на окраине Мюнхена.

Однако уйти в тень все-таки не удалось. В маклерское бюро зачастили корреспонденты. В ответ на их вопросы Кристман юлит, выдумывает, ссылается на недостаток памяти, на слабое здоровье. Уже многие в открытую говорят, что под сенью каштанов Штахуса, в самом центре Мюнхена, окопался военный преступник. Молчит лишь западногерманская Фемида. Она молчала около двадцати лет и лишь в 1965 году под большим давлением прогрессивной общественности наконец робко сказала первое слово. Но для Кристмана оно — как слону дробина. За три четверти миллиона марок он откупился от ареста и суда.

По сути, он расплачивался тем, что награбил в годы войны: золотыми коронками своих жертв, имуществом краснодарских, ейских, новороссийских семей.

В 1974 году в ответ на новое приглашение Мюнхенского земельного суда Кристман присылает медицинское заключение о слабом здоровье, из-за чего не имеет возможности принять участие в деле. Справка с удовлетворением подшита в папку, которая тут же сдана в архив.

А господин Кристман все так же рано утром подъезжает к своему маклерскому бюро, все так же вежливо раскланивается с секретаршей. Ему не снились по ночам тени его жертв, не вспоминалось здание в Краснодаре, по улице Орджоникидзе, рвы смерти в Новороссийске, Ейске, Мозыре. Более того, в дни фашистских сборищ он цеплял на лацкан пиджака гитлеровские награды. Это напоминало о походе на Восток, о тех сладостных временах, когда по единому его знаку озверевшая свора кидалась на людей, убивала, грабила и жгла…

В это тихое весеннее утро все было как обычно. С точностью до сантиметра водитель припарковал машину около подъезда конторы. Кристман поднялся по лестнице, привычно открыл зеркальную дверь, вошел в собственную приемную, надеясь увидеть привычно улыбающуюся секретаршу. Но взгляд наткнулся на незнакомые лица. Испуганная фрау представила ему сотрудников уголовной полиции.

Через несколько минут он уже сидел на железном стуле полицейской машины, которая везла его в тюремную камеру. По требованию мировой, и прежде всего советской, общественности Кристман был арестован. Для этого западногерманской Фемиде потребовалось тридцать пять лет.

Весна 1981 года

Две недели в земельном суде Мюнхена шло судебное разбирательство, рассматривались материалы минувших процессов, где шла речь о Кристмане и его зондеркоманде, зачитывались свидетельские показания, просматривались фотодокументы. Через две недели суд приостановил свою работу, и группа западногерманских юристов в составе председателя суда присяжных Кремера, члена этого суда Зелька и прокурора Фольгера выехала в СССР для дополнительного сбора материалов.

Прокуратура Краснодарского края предоставила им возможность допрашивать любых свидетелей, в полном объеме знакомиться с судебными материалами государственных комиссий по расследованию злодеяний гитлеровцев на советской земле, выезжать на места расстрелов и казней. Представители Мюнхенского земельного суда побывали в Цемдолине, в станице Марьянской, в Ейске, во многих других местах. Они подолгу беседовали с теми, кто чудом избежал смерти от рук Кристмана и его своры.

Многое, что стало известно о Кристмане, — результат работы кубанских чекистов. Десятки томов уголовного дела со скрупулезной точностью описывают злодейские дела преступника. Каждый листок этого дела обладает силой пушечного снаряда.

Даже там, в ФРГ, где многим не по нутру вообще какое-либо упоминание о военных преступлениях в годы минувшей войны, даже там трудно было что-либо противопоставить убийственной логике неопровержимых фактов.

С грузом новых впечатлений участники процесса снова заняли свои места. За барьером, прячась от кинокамер и фотоаппаратов, сидит маленький, щуплый старичок с крысиным лицом и бегающими глазками. В нем трудно сейчас узнать того напомаженного эсэсовца с расстегнутой кобурой парабеллума, --">