Андрей Гуляшки - Маленькая ночная музыка

построенный в начале века, пробуждал любопытство и доброжелательные чувства лишь у архитекторов и немногих современных любителей позднего барокко. Для обыкновенных прохожих, привыкших к бетону и стеклу современной архитектуры, это был всего-навсего маленький невзрачный дом, теряющийся среди шестиэтажных соседей, наивный своими шторами, предохранявшими его «глаза» от блеска южного солнца, дом с вышедшими из моды трапециевидной кровлей, деревянным балкончиком, орнаментами по фасаду. Точь-в-точь романтичный вальс Шопена в программе эстрадного оркестра, мелодия хоть и совершённая, но давным-давно заигранная, ритм, который уже не может по-настоящему взволновать современного молодого человека.

Дом этот стоял в небольшом дворе, от улицы его отделяла низенькая железная резная ограда. От ограды до парадного входа под изящно изогнутым стеклянным навесом было не более пяти-шести шагов. Эта часть двора была устлана плитами синеватого гранита. Место за домом, лет десять тому назад граничившее с улицей Марина Дринова, сейчас было почти целиком занято массивным шестиэтажным жилым корпусом. Беседка, травянистая лужайка, декоративные деревца — все это исчезло под новой железобетонной громадиной. Все же между двумя домами пролегала узкая полоска ничьей земли — обитатели жилого корпуса выставляли вдоль неё жестяные баки для мусора.

Солидная дубовая дверь парадного входа с ромбовидным окошечком в верхней части вела в высокую переднюю со стенами, до середины облицованными мраморными плитками, напоминающими малахит, с лепным гипсовым потолком, с огромной люстрой, украшенной подвесками из хрусталя. В глубине передней начиналась широкая двухмаршевая лестница со ступенями из белого мрамора, с низкими перилами темно-красного дерева. Первый марш оканчивался смежной с балконом площадкой, украшенной слева и справа двумя колончатыми канделябрами. Далее лестница раздваивалась в двух противоположных направлениях — левое крыло выводило на второй этаж, где и оканчивалась, а правое широкими спиралями поднималось до выложенной цветной мозаикой, представляющей стилизованные тюльпаны, площадки третьего этажа. На чердак вела обыкновенная деревянная лестница с массивными ступенями из еловых балок.

На вид дом казался просторным, но комнат в нем было немного. Так, второй этаж состоял из холла, особенностью которого были два расположенных друг против друга кристальных зеркала в позолоченных гипсовых рамах, продолговатого зала, вмещавшего по меньшей мере две дюжины гостей и бывшего когда-то не то столовой, не то гостиной, и двух других небольших помещений, соединённых общей дверью. На третьем этаже были три комнаты, не считая холла. Две из них, выходившие окнами на улицу, были непосредственно связаны с холлом, а третья, обособленная, глядела некогда в сад с беседкой, лужайкой и декоративными деревцами. Теперь вид из её высоких окон заслоняла собой глухая стена соседнего шестиэтажного здания.

Итак, дом далеко не был столь богат комнатами, как выглядел на первый взгляд. Половину его жизненного пространства занимали красивые и торжественные лестницы, коридоры, колоннады и площадки. Его план был в соответствии с потребностями светской семьи, которая более заботилась о парадном, показном блеске, чем об удобствах домашнего быта. Все три комнаты верхнего этажа преспокойно могли бы разместиться на площади парадного зала. Этому же служили и мрамор, напоминающий малахит, и огромная люстра с хрустальными подвесками, и перила благородного дерева, и цветные арабески, и лепные потолки — все это как бы спешило убедить гостя, посетителя, явившегося сюда впервые: «Ты только посмотри, как у нас богато, красиво и просторно!»

Дом был построен по проекту какого-то брюссельского архитектора в те времена, когда для жителей Софии извозчичья пролётка все ещё была единственным наиболее быстрым средством передвижения и автомобиль ещё не конкурировал с ней, в ту эпоху, когда мода предписывала мужчинам ходить с тоненькими тросточками, женщинам — с длинными шлейфами, а в Военном клубе наряду с мазурками танцевали популярный трогательный вальс «Сашко мой, смирно стой». Первым владельцем дома был человек, принадлежавший к правящей верхушке, генерал, супруге которого Фердинанд оказывал особое внимание. Дом тогда был во всем своём блеске, в кристальных зеркалах отражались пышные мундиры с серебряными эполетами, по лестницам звенели --">