Леонид Аронович Жуховицкий , Сергей Михайлович Громов - Будь готов к неожиданному

старшины и солдат, задержавших «пропавшего без вести». Есть показания самого Духаренко... Нет, дорогие профессора, не зря вы ставили отличные отметки студенту Кретову! И пусть пока дела попадаются мне на редкость нудные — попадется же когда-нибудь настоящее? Эх, скорее бы!..

Дорога повела вверх, на поросшую кустарником высотку. В это время сзади, из молодого ельничка, подряд, с короткими интервалами ударило несколько ружейных выстрелов. Эхо я уже не услышал: оно растворилось в растущем рокоте моторов самолета. Так и есть — «рама»... Это чертов «фокке-вульф» чуть не каждый день прогуливается над нашими позициями. Он действительно похож на раму, потому наши бойцы и произносят с такой ненавистью это безобидное слово.

В прокуратуре я застал одного Гельтура. Хранитель нашей канцелярии не без ехидства приветствовал меня:

— Ну-с, с чем пожаловал на сей раз, пламенный патриот юстиции?

— С законченным делом, — небрежно ответил я.

— Уже? — удивился Гельтур. — Прости за комплимент, Алеша, но ты молодец.

— Да что там! — слегка покраснев, отмахнулся я. — Дело ясное, как гривенник. Через два часа во всем сознался...

Собственно, «сознался» Духаренко сразу же. Но «два часа» звучало гораздо солидней: значит, все-таки упирался, а я разоблачил.

— Вещдоки привез?

Я выложил перед Гельтуром дело и протянул ему сверток с документами и справками, отобранными при аресте у Духаренко.

Гельтур все перелистал, потом пересчитал и, наконец, перечитал от начала до конца со свойственной ему фанатической аккуратностью: даже пальцем водил по строкам.

— Да, дело ясное, что дело темное, — наконец изрек он.

Эту реплику я пропустил мимо ушей.

— Ну и что же ты теперь собираешься с этой историей делать дальше? — поинтересовался Гельтур.

— Напишу заключение и толкну дело к Пруту, — беззаботно ответил я и тут только обратил внимание на чересчур ласковый тон Гельтура. Но было уже поздно.

— А как вы, молодой человек, объясните эту справочку? — с наслаждением спросил он.

— Эту бумажку?

— Этот до-ку-мент, молодой человек. Документ, оказавшийся в руках подследственного.

Я взял узкий потертый листок.

Справка как справка. Серая бумага, фиолетовые чернила, в углу штамп госпиталя, заверена гербовой печатью. Если верить написанному, выдана она какому-то капитану Цветкову в том, что ему действительно предоставлен трехнедельный отпуск после ранения.

Черт возьми, как же я раньше не обратил на нее внимания?! Скорее всего справка липовая, сработана на всякий случай самим Духаренко и ее следовало приобщить к делу специальным постановлением как немаловажную улику. Но разве от этого что-нибудь в деле Духаренко существенно изменится? Вряд ли. Судя по всему, он действительно возвращался в часть.

— Так что же, юный детектив, вы на это скажете?

— А что мне говорить? — стараясь сохранить полное спокойствие, отвечаю я. — Можно, конечно, приобщить ее к делу.

— Можно приобщить? Иными словами, можно и не приобщать? — издевается Гельтур.

— Можно и не приобщать, — заявляю я уже из чистого упрямства.

— Молодой человек, свет Алешенька! — торжественно произносит Гельтур. — Как только окончится война, приходите ко мне на Крещатик. Я вас пристрою в лучшую адвокатскую контору — полотером. Более серьезную юридическую должность я не смогу вам доверить при всем моем к вам расположении.

Деваться мне некуда. Ведь осторожный Прут никогда не утвердит дела, если я не выясню происхождения этой злосчастной справки. На сей раз Гельтур абсолютно прав. Но устраивать всю эту комедию из-за пустой формальности, из-за какой-то жалкой бумажонки — это уж слишком...

— Отсюда до полка час езды. Час обратно, — вслух подсчитываю я. — Сорок минут на разговоры с Духаренко. Значит, самое большее через три часа я снова буду здесь. Подумаешь, до-ку-мент!

— Я засекаю время, — говорит Гельтур и картинно вскидывает смуглую волосатую руку с трофейными часами.

Капитан Цветков в часть не явился

И вот опять мы сидим в блиндаже друг против друга...

Но я не тороплюсь начинать допрос. Медленно раскрываю полевую сумку, поудобнее располагаюсь на табуретке, перебираю листы дела. Психологический момент...

— Откуда у вас, Духаренко, эта справка? Как попала к вам справка, выданная капитану Цветкову?

— Купил.

— Духаренко, не валяйте дурака. В ваших же интересах говорить только --">