Маша Гладыш - Шесть лет спустя

Где-то далеко, в параллельной вселенной, раздались голоса на лестничной клетке. Кто-то припозднился этой ночью.

"Кричи, дура", – бился в истерике внутренний голос .

Я не шевелилась.

Раздался щелчок. В квартире включился свет. Ворчливо заработал холодильник на кухне. Засветился экран телевизора.

Я продолжала сидеть и пялиться на дверь. Кто-то или что-то не ушло. Оно было еще там. Оно еще не решило – заходить внутрь или подождать. Подождать, когда выйду я.

Ужасно захотелось в туалет.

"Телефон", – напомнило уставший бороться со мной внутренний голоc.

Я завертела головой. Нет телефона. Вспомнила, что оставила его на стиральной машине, куда положила, когда принимала душ. Чтобы быстро схватить, если вдруг кто-то действительно проник в мою квартиру.

Он и теперь лежал там. С той сторон двери.

Не знаю точно, сколько я сидела так, глядя на дверь. Очевидно, в какой-то момент все же провалилась в сон, потому что очнулась от шума будильника, который надрывался в ванной.

На улице давно рассвело. Улица жила повседневностью, в которой с тобой ничего не может случиться.

Терпеть больше не было сил. Я схватила фен с туалетного столика, и, отойдя немного в сторону, открыла им дверь.

В коридоре горел свет. Никого. По новой затрещал будильник. Я настороженно посмотрела в сторону кухни и прошмыгнула в туалет.

Собиралась судорожно с открытой входной дверью. Я лишь поверхностно осмотрела квартиру, но явных следов чужого присутствия не увидела. И все же я побросала в дорожную сумку пару сменных комплектов одежды. Решила, что с уже с дороги напишу подруге.

Выскочила из подъезда и побежала в сторону метро. Оказавшись на безопасном от своего дома расстоянии, набрала подругу.

"Номер не существует", – услышала в ответ.

Попробовала еще несколько раз. Результат тот же. И в этот момент мой телефон зазвонил. Я увидела имя абонента и похолодела.

Я удалила этот номер два месяца назад. Сразу после похорон.

Это были самые странные похороны, на которых я была.

Юлькина мама, после того, как Юлю признали погибшей, решила похоронить куртку и платок – последние вещи, которые надевала Юля.

Полиция вещи долго не отдавала. Крупный потеющий следователь с красными глазами сильно пьющего человека часто показывал их поочередно то мне, то Костику. Мы с ним, как эти вещи – коричневая кожаная курточка и темно-синий шелковый платок – последние, кто видел Юльку. Я бы добавила "живой". Но и мертвой я ее не видела.

– Узнаете? Эти вещи оставила у вас Юлия Александровна Воронова? Почему она не надела их, уходя?

Когда он спросил меня об этом в четвертый раз, захотелось закричать: "Нет, я впервые вижу эту куртку. Я знать не знаю, что в кармане лежит пуговица от блузки, которая оторвалась у меня дома, и Юлька собиралась пришить ее, когда вернется".

– Да, конечно. Это вещи Юли. В тот вечер было очень тепло. Юлька выскочил из дома ненадолго. Она курила. Сигареты закончились. Юлька пошла в ближайший супермаркет.

У следователя не было платка. И мелкие капли пота, то и дело выступающие на лбу, он, не задумываясь, вытирал рукавом. Потом облокачивался о стол. Я заметила, что стол возле его руки стал мокрым.

– Во сколько это произошло?

И на этот вопрос я уже отвечала. Юлька ушла от меня часов в шесть. Не позже. Было раннее лето, и на улице еще светило солнце. Мы с Костиком даже не вышли ее проводить в коридор. Она сама захлопнула дверь: "Я скоро". Да, так она и сказала: "Я скоро".

Больше мы ее не видели. От Юльки осталась только коричневая куртка и синий шелковый платок. Их через пару дней забрала полиция. А еще через несколько лет Юлькина мама заботливо положила их в дорогой из хорошего дерева гроб, чтобы похоронить вместо Юльки.

II

Народу пришло много. Половину я не знала. Кого-то узнавала по Юлькиным рассказам. На нас с Костиком косились и, не скрывая, шептались.

Мы стояли рядом. Молчали. Я думала о том, что погода для похорон неправильная. Слишком жарко и душно. На похоронах должно быть зябко и пасмурно. Неправильный день выбрала Юлькина мама для похорон. Какая ей разница, когда куртку хоронить?

Юлькин папа придерживал огромный Юлькин портрет. Этот снимок сделала я, когда собиралась стать великим фотографом. Великим фотографом я не стала, но эта работа вышла не плохой. Я даже погордилась немного, что Юлькины родители выбрали для такого случая именно ее.