Светлана Игоревна Бестужева-Лада - Женщина в черном

Светлана Бестужева Женщина в черном

Глава 1 БАБА КАТЯ

Когда эта свиристелка первый раз в доме появилась, я сразу поняла: добра не будет. Так Иннокентию и сказала: «Гони эту шалаву, пока она еще себя хозяйкой не почувствовала». Не послушал – любовь, видите ли. Я, конечно, старуха, куда мне в таких тонкостях разбираться. Но жизнь-то прожила, в людях понимаю. А Кеша добрый очень, весь в мать-покойницу. Вот и вляпался по самые уши.

Ларка, бывшая Кешина жена, – девка, конечно, видная. Особенно когда веки намажет, космы свои причешет да чулки целые наденет. Но жена из нее – как из меня рэкетир. Не по той она части. Сигарету смолить да задом вилять – это она умела. А Кеша после смерти матери почитай два года людей не видел. Из дома на работу, с работы домой, а вечером со мной телевизор глядит. Переживал очень.

Мне бы, дуре старой, познакомить его с какой-нибудь девушкой приличной. Или просто помолчать. Так я ему посоветовала: «Сходил бы ты, Кеша, в парк, что ли. Что сидишь в четырех стенах? Скоро тридцатник стукнет, а все холостяком ходишь». Он отнекивался, отнекивался, а в один прекрасный вечер пошел. Благо парк культуры, который имени Горького, у нас из окон виден, далеко ходить не надо. А вернулся уже с Ларкой. Да с подбитым глазом. Я потом у него узнала: он за нее вступился, обижали ее какие-то парни. Ее обидишь, как же! Небось в цене со своими хахалями не сошлась, а Кеша тут как тут.

Быстро она его окрутила, я глазом моргнуть не успела. Еще бы: комната в центре, родни никакой, мужик на все руки мастер, да и зарплата была приличная. Кеша в «ящике» работал, секретном. Мне как-то подарок сделал: телевизор размером с книжку, а показывает чисто, лучше фабричного. Я же говорю – золотые руки.

А Ларка – лимитчица. Прикатила в Москву на актрису учиться. Ждали ее тут, как же! Таких «актрис» в любой подворотне пачками собирать можно. Вот и устроилась эта Софи Лорен паспортисткой в жэк. Днем бумажки перекладывает, по вечерам мужа ищет. По лицу видно – долго искала. Пока моего соседа малахольного не встретила.

В общем, покрутилась она у нас в квартире месяц, кончилось мое терпение. Говорю Иннокентию: «Хватит, милый, дурака-то валять. Тебе жена нужна, дети, а от этой красотки тебе одни неприятности будут. Да и я устала грязь за нею возить. И не ты ей нужен, а прописка московская да жилплощадь. Гони, пока не поздно».

Она, видно, подслушивала. Влетела на кухню и сразу в крик: «Как вы смеете в нашу жизнь вмешиваться, как вы смеете меня оскорблять! Кеша, если ты этой старой ведьме веришь, то я здесь больше ни минуты не останусь!» Плачет, кричит – одно слово, актриса. Я плюнула и ушла. А они на следующий день заявление в загс отнесли. Я так и ахнула, а Кеша как-то зашел ко мне в комнату и говорит: «Баба Катя, ты на меня не сердись, но Ларочка ждет ребенка, не могу же я ее на аборт посылать. Ты сама говорила, что мне жена нужна, дети. А она хорошая, только жизнь у нее была тяжелая. Потерпи немного, все наладится, вот увидишь».

Все и наладилось. Через семь месяцев после свадьбы родила наша Мэрилин Монро ребеночка. Надо понимать, недоношенного, восьмимесячного. Ее счастье, что не доносила, а то неизвестно, что бы было. Мальчонка четыре с половиной килограмма весил, пришлось кесарево делать. Вот так и получилось. Я молчала: Кеша такой счастливый ходил, все свои сбережения ухнул на приданое ребенку да на подарки любимой женушке. Привез их из роддома, на месяц отпуск взял, на Петеньку своего не налюбуется. Ларка-то кормить не захотела, ленивая была, страсть. Так Кеша и на молочную кухню бегал, и с бутылочками возился, и пеленки стирал. Кормящий отец, одним словом. Я как-то спросила: «На работу пойдешь, кто за ребенком смотреть станет, кормить его?» «Ой, баба Катя, – говорит, – да что вы волнуетесь, Ларочка отдохнет, поправится, и все наладится. Вот увидите».

Наладилось… Кеша вышел на работу, а Ларочка полдня спит, полдня потягивается. С ребенком гулять не может – коляска тяжелая. Стирать ей нельзя – врачи запретили. Про уборку даже и не говорю. В общем, Кеша по утрам и на молочную кухню, потом на работу, потом стирать, убирать, готовить, а по ночам еще какие-то переводы делал да чертежи чертил: трое – не один, денег-то в три раза больше нужно.

Год прошел, Ларка почувствовала, что из мужика веревки вить можно, и совсем стыд потеряла. До этого она днем убегала на пару часов – «проветриться». Петенька бывало криком изойдет, пока я не подойду перепеленать --">