Елена Леонидовна Кассирова - Кремлевский фантомас

Борисоглебский. Был он доктор Джекиль и мистер Хайд. Как Джекиль читал «Православный календарь» на христианском радио «Знаменье», начав там студентом. Как Хайд – язвил в «Этом Самом». Вел в газете рубрику «Ответы на вопросы». Борисоглебский писал сам себе письма читателей: «Правда ли, что в Москве крадут детей на пирожки?»

«Продержимся, – сказал Борисоглебский Косте. – Последние станут первыми».

И они держались на верных средствах, броских заголовках лучше самой информации, вечно интересных фактах, кто есть кто, и объявлениях «друг ищет друга».

Свобода, даже частичная, спонсорская, этосамовцам нравилась, хотя сравнить было не с чем: несвободы они не нюхали. Несвободу в шестидесятые-семидесятые годы нюхала пожилая яркая редакторша Виктория Петровна Бешенцева. Типичная: прокуренная, испепеленная. Она газету обожала больше всего. Но в «Этом Самом» все работали на совесть.

Костя сел, включил компьютер и вошел в файл «Фантомас.док».

– На что ему цацки? – сказала Виктория, положив трубку.

– Кому? – спросил Костя.

– Твоему субчику. Раньше тибрили барахло. Это и понятно. Дефицит, загнать легко. А теперь нужны деньги.

– Да, – сказал Паша, – барахло не нужно.

– Не нужно, – сказал Костя.

– С другой стороны, – рассудила Виктория, – цацки тоже нужны. По цацкам встречают. Лицо – это важно. Твой Фантомас наварит, если есть, кому сбыть.

Помолчали.

– А может, он и сам любит красоту. – Виктория раздавила окурок «Краснопресненский» и полюбовалась на гигантский серебряный перстень, который носила всегда. Одинокая стареющая женщина, она тосковала по любви и пыталась нравиться. Носила она пышные турецкие кофты, накладные ресницы, говорила протяжно-томно. Украшениями она увешивалась с ног до головы.

Виктория встала и вышла.

Костя задумался. Может, действительно, и Фантомас любит украшенья! Во всяком случае, этот «любитель» осмелел – сменил район. Он перебрался из Митина в престижный центр. Орудует он в пределах Садового кольца. А тактика у него та же. Оба раза грабитель входил в магазин в час дня. Оба раза взял камни в два карата. Вошел в синем плаще, сказал: «Крикнешь – выстрелю». Схватил брильянты и отвалил.

Костя уставился в одну точку, посидел, дописал обзор трех книг, «романов на ночь», с высшим оценочным знаком «большой палец торчком» и пошел за брильянтовыми подробностями.

Две последние кражи случились, как по заказу, в антикварных лавочках рядом с Костиной газетой – в «Люксе» на Цветном бульваре и «Шике» на Сретенке.

«Шик» оказался закрыт, а в «Люксе» работала неопытная продавщица, девушка косноязычная. Отвечала она бессвязно. Ну, был, какой-какой, такой. Даже вместо «да» девица говорила неопределенное «ну».

– В бейсболке?

– Ну.

– Лысый?

– Ну.

– Яйцеголовый?

– Ну.

Костя пошел обратно. Взлезал вверх по Хмелева, вдоль новых банков и старых клоповников. Кто же он, безволосая голова? Алкаш или чиновник? Охранник в камуфляже или бандит? Или хулиган-подросток?

Но ни хулиганы, ни бандит все же не эстетствуют. Им подавай выручку из кассы.

Или, в самом деле, в Москве на свободе завелся новый Фантомас, фантаст, мечтатель? Но ФСБ не дала бы ему завести НИИ на дне Москвы-реки.

Пожалуй, один Блавазик увлечен фантастикой и всякими блестками, но и он занят делом.

Виктория тоже любит красоту и мечты. Но она еще больше любит газету «Это Самое».

Костя дошел до редакции, сел за компьютер и написал две заметки. Одну – о вчерашнем ограблении на Цветном, другую – о сегодняшнем на Сретенке. Получалось, что Касаткин стал монотонным, как шарманка.

Костя огорчился и, чтобы утешиться, поехал домой на такси.

3 СОСЕДСТВО

– На Берсеневку, – сказал Костя таксисту.

– А где это?

– Где «Ударник».

– А где «Ударник»?

– Не москвич, что ль? – спросил Костя.

Нет, москвич, родился, вырос, жил на Хорошевке. На такси работает третий день.

Костя, в принципе, тоже мог никогда не выходить из дому. Внизу торговля, вверху житье. Найди спонсорский «духовный адонай» – издавай местную многотиражку, материала на ниве жильцов хватит. К примеру, рубрика «Кто есть кто»: рассказывать, кто чей внук. На 4-й странице – печатать объявления. В подъезде на щитке висят: «Продам квартиру за $500 000» и «Пропал пекинес». Тот же Джозеф, нижний сосед, может, поместил бы рекламу голландских окорочков.

Костя и общался, и, по сути, дружил только с до­мом. Катя, подруга, жила на краю Москвы. К тому же, человек --">