Галина Михайловна Куликова - Банановое убийство

широкие скулы и прекрасный рот — нижняя губа прямая, а верхняя причудливо вырезана. Подбородок словно намеренно утяжелен с целью придать всему облику основательность. Однако глаза всю эту красоту решительно перечеркивали. В них было столько яда, иронии и дерзости, что хотелось немедленно принять вызов.

Складывалось впечатление, что Господь Бог создавал лидера, образец для подражания, эталон, наградил этот эталон выразительными чертами, красиво насадил голову на плечи, а потом взял и испортил ему характер. Пошутил, одним словом.

— Бессонов, — коротко представился Сильвестр. — Полагаю, вы насчет трупа.

— Точно, — подтвердил Стас, решив во что бы то ни стало расположить к себе девицу, которая вышла вперед и теперь загораживала собой хозяина дома с таким видом, словно защищала котенка. — А вы, девушка… Вы здесь в гостях? — спросил он.

Пусть лучше сама все расскажет. Еще до того, как он перепишет ее паспортные данные. Может быть, не стоило называть ее девушкой? На его взгляд, ей лет двадцать пять. А может быть, и все тридцать. Несмотря на опыт, возраст современных девиц, которые активно изводили морщины и укрепляли задницы, Стас угадывал не всегда.

— Майя Долинина, — представилась она. — Я помогаю Сильвестру Семеновичу.

Помогает она… Знаем мы, как они помогают. С такой‑то фигурой…

— По хозяйству? — уточнил Стас. — Или по работе?

— По жизни, — коротко ответил Бессонов и пошевелил ноздрями. — Слушайте, что за дрянь вы курите?

Носу него был крупный, с широкими ноздрями — трепетными, как у животного, которому нюх помогает выжить.

— Какая разница, — невежливо ответил Стас. — У вас ведь все равно курить нельзя.

Он даже не спрашивал, а утверждал. Человек, у которого перед дверью лежит розовая тряпка, врядли позволит ему подымить даже на кухне. Стас с раскаяньем вспомнил, что вчера ночью у себя дома засовывал окурки в стакан с остатками пива. Теперь занавески наверняка будут вонять мокрыми окурками. И хлеб, который он оставил на столе, тоже будет вонять. Все будет вонять мокрыми окурками.

Сильвестр тем временем коротко предложил:

— Проходите. Хотите водки?

— Я на службе, — неприязненно ответил Стас.

— Тогда я налью вам чаю.

Пить чай в такую жару казалось Стасу идиотизмом. Впрочем, он вполне мог опрокинуть чашечку — в интересах дела. Девица, то есть Майя Долинина, смотрела на него из‑под острых ресниц с некоторой опаской. Как будто он мог неожиданно выкинуть какой‑нибудь фортель.

— Да, я хочу чаю, — агрессивно заявил Половцев и протиснулся на кухню, опередив хозяина.

На кухне было так чисто, будто здесь орудовал целый взвод Золушек. Кастрюли стояли «по росту», подвешенные за ушки сковородки блестели маленькими солнцами, полотенце расправлено на перекладине подобно стягу небольшого, но гордого корабля. На белый, как кусок пломбира, холодильник было больно смотреть. Впрочем, имелась здесь одна вещь, которая не вписывалась в интерьер и сразу бросалась в глаза. Странный агрегат на подоконнике, от которого к розетке тянулся толстый шнур. Агрегат гудел.

— А это что у вас такое? — тотчас спросил бдительный старший лейтенант.

— Очиститель воздуха, — ответила Майя. — У Сильвестра Семеновича аллергия на домашнюю пыль. Ему приходится быть очень осторожным, чтобы не спровоцировать приступ.

— Вы поэтому спрашивали меня про животных? — сообразил Стас. Обернулся к хозяину и уточнил: — У вас и на шерсть аллергия?

— Это имеет какое‑то отношение к убийству? — холодно парировал Сильвестр.

Стас Половцев оперся руками о стол и осторожно сел. Как будто резкое движение могло спугнуть только что произнесенную фразу. А та возьмет, выпорхнет в форточку и растворится в пространстве.

— Почему вы решили, что это было убийство? — спокойно уточнил он, донеся зад до табуретки и благополучно утвердившись на ней.

По правде сказать, все выглядело как настоящий несчастный случай. Труп лежал на лестнице весьма мирно — ногами вниз, так, будто мужчина спускался на первый этаж пешком. Рядом валялась раздавленная банановая кожура — темно‑желтая, с коричневыми крапинками. К подошве правого башмака жертвы прилипла янтарная банановая мякоть. Вероятно, бедняга наступил на банановую шкурку, упал и очень неудачно приземлился черепушкой на ребро ступеньки. Фатальное невезение.

— Почему вы решили, что это убийство? — Стас посмотрел Бессонову --">