Филип Рок - Грязный Гарри

Филип Рок Грязный Гарри

1

С завидным постоянством дул северо-западный ветер, взбивая едва различимые барашки на волнах в заливе Золотые ворота. Флотилия яхт неслась по ветру мимо мыса Бонито. Их спинакеры, как надутые воздушные шары скользили впереди — яркие цветные мазки на фоне зеленых отрогов. Полдень был изумительный. Легкий ветер разгонял туман, так что с крыши отеля «Карлтон Тауэр» на Рашен Хилл стоявший там человек мог различить дальний конец залива Сан Пабло. Он видел, как солнце скользило по горе Тамалпейс, постепенно заливая её золотом, видел лиловые тени, выползающие из Тиборна в сторону купающихся в солнечном свете холмов острова Ангела, и мрачные скалы Алькатраса.

Но человека не занимали эти прекрасные виды. Он стоял на крыше, в тени пристройки для лифтов, его глаза были прикованы к переплетению улиц пятнадцатью этажами ниже. Он наблюдал за потоком машин, медленно ползущих по Хайди, потом повернулся и зашагал к другой секции широкой плоской крыши, зашагал медленно, но уверенно, не обращая внимания на ветер, который стегал его, трепал волосы и приклеивал тонкую нейлоновую куртку к узкой груди. Человек был молод, но его тонкое угловатое лицо было твердым и неподвижным, и в бледных серых глазах не было и признака юности. В правой руке он нес потертый коричневый чемодан, сильно оттягивавший плечо, и любой встречный принял бы его за ремонтника лифтов или техника по установке телеантенн, испещривших всю крышу.

И здорово бы ошиблись. Положив чемодан у ног, он оперся на парапет, положил руки на перила и внимательно уставился на город. Какое-то время его взгляд задержался на древнем строении Койт Тауэр и нагромождениях жилых домов, казалось, взбиравшихся на Телеграфный Холм подобно мху, карабкающемуся по скале.

— Свиньи, — сплюнул он навстречу ветру. — Куча проклятых свиней.

В его голосе не было злобы. Это была простая констатация факта, и говорил он устало, почти печально. Оглянувшись, он стал на колени перед чемоданом, положил его плашмя, расстегнул замки и поднял крышку. Медленно, благоговейно извлек он содержимое, ружейный ствол вороненой стали с нарезкой с обоих концов, свинчивающийся клиновидный затвор и ложу орехового дерева, трубчатый стальной шток, складные сошки, телескопический прицел семикратного увеличения в футляре буйволовой кожи. Все это было разложено в аккуратный ряд на промытой дождями крыше. Затем, с проворством, которое достигается большой практикой, человек начал собирать разложенные части: ввинтил ствол на место, прикрепил затвор, установил прицел, и просунул конец ствола в кольцо подшипника, смонтированного в верхней части сошек.

— Замечательно, — прошептал он, любовно проводя рукой по вороненому металлу.

Задумчиво посмотрев на ружье, он подумал, потом заглянул в чемодан, вытащил толстую стальную трубку пяти дюймов длиной и привинтил её к концу ствола. Глушитель придавал оружию совершенно смертоносный вид. Это было оружие, изготовленное для эффективного совершения своего предназначения убийства.

Держа ружье на руках, как ребенка, он встал на ноги и направился в угол крыши, где поставил сошки на парапет. Вжав приклад в плечо, отрегулировал прицел и приложил глаз к мягкой резиновой его окантовке. Машины и люди резко прыгнули в поле зрения, рассеченное линиями перекрестья. Человек слегка поворачивал ружье вверх и вниз, вправо и влево, оружие легко и свободно двигалось в подшипнике. Удовлетворенный, он оттянул затвор, позволяя патрону скользнуть в казенник, и медленно, почти любовно, осмотрел улицу.

Молодая пара рылась в россыпи книг в бумажных переплетах на прилавке перед магазином. У мужчины волосы цвета кукурузы свисали до плеч, слегка завиваясь на концах. Перекрестье прицела, как бы играя, двигалось взад-вперед у основания его головы, потом медленно прошлось по спине.

— Ученая крыса, — прошипел человек с холодным презрением. Он слегка повел ружьем и остановил прицел на спутнице студента. Ничем не примечательная девушка была в мешковатых синих джинсах и свободном поношенном свитере. Ее худое лицо было по-своему прелестным, но человек ею не заинтересовался. Он резко отвернул ружье к перекрестку улиц Джонса и Каштановой.

Старик в легком дождевике на два размере больше, чем нужно, стоял у выхода из винного магазина с бутылкой в бумажном пакете, прижимая её к груди обеими руками. Перекрестье --">