Донна Леон - Смерть в чужой стране

кровати, стрелки показывали пять часов тридцать одну минуту. — Как насчет ночной смены? Там что, никого нет?

— Все ушли домой, сэр. Я звонил Боццетти, но его жена сказала, что его еще нет. — Голос молодого человека звучал все более неуверенно. — Вот я и позвонил вам, синьор, потому что знаю — вы работаете в дневной смене.

Которая, напомнил себе Брунетти, начинается в половине третьего. Он промолчал.

— Вы слушаете, синьор?

— Да, слушаю. Сейчас половина шестого.

— Я знаю, синьор, — жалобно сказал молодой человек. — Но я не мог больше никого найти.

— Ладно, ладно. Я приеду и посмотрю. Пришлите мне моторку. Немедленно. — Вспомнив, который час, а также то, что ночная смена уже ушла с дежурства, он спросил: — Там есть кому привести ее?

— Да, синьор. Только что пришел Бонсуан. Прислать его?

— Да, прямо сейчас. И вызовите всех из дневной смены. Пусть едут прямо на место, я буду там.

— Да, синьор, — ответил молодой человек, в голосе которого послышалось явное облегчение оттого, что за дело кто-то взялся.

— И позвоните доктору Риццарди. Попросите его прийти туда как можно быстрее.

— Да, синьор. Что-нибудь еще, синьор?

— Нет, ничего. Только пришлите катер. Немедленно. А остальным скажите, если они прибудут туда раньше меня, пусть оградят место. К телу никого не подпускать. — Кто знает, сколько сейчас, пока они тут болтают, гибнет улик, сколько бросается на землю сигарет, сколько ботинок шаркает по мостовой? И, ничего больше не сказав, он повесил трубку.

Паола, лежавшая в постели рядом с ним, пошевелилась и посмотрела на него одним глазом. Другой глаз она закрывала от света обнаженной рукой. Она издала некий звук, который, как он знал по долгому опыту, означал вопрос.

— Тело. В канале. За мной сейчас приедут. — Последовал звук, которым она подтвердила получение сообщения. Потом Паола перевернулась на живот и мгновенно уснула, будучи, без сомнения, единственным человеком во всем городе, которого не заинтересовало, что в канале найден утопленник.

Он быстро оделся, решив не тратить время на бритье, и вышел в кухню посмотреть, хватит ли у него времени на чашечку кофе. Отвернул крышку кофеварки — со вчерашнего вечера кофе в ней осталось совсем немного. Он терпеть не мог разогретый кофе, однако перелил его в кастрюльку и поставил на сильный газ, а сам, стоя рядом, ждал.

Кофе вскипел, Брунетти налил себе чашку тягучей жидкости, почти жижи, положил три ложки сахару и быстро выпил.

Затрезвонил звонок, сообщая о прибытии полицейского катера. Брунетти посмотрел на часы. Без восьми минут шесть. Конечно, это Бонсуан; никто другой не сумел бы так быстро привести сюда лодку. Из шкафа, стоявшего у входной двери, он достал шерстяную куртку. Сентябрьское утро может оказаться свежим, и у Санти-Джованни-э-Паоло всегда можно ожидать ветра — там совсем рядом открытые воды лагуны.

Сойдя вниз по пяти пролетам лестницы, он раскрыл дверь на улицу и увидел Пуччетти, новичка, который еще и пяти месяцев не проработал в полиции.

— Buon giorno, Signor Commissario,^[3] — браво приветствовал его Пуччетти, отдавая честь и произведя гораздо больше шума, чем, по мнению Брунетти, было уместно в столь ранний час.

Брунетти ответил взмахом руки и двинулся по узкой калле.^[4]

У края воды он увидел принайтованный к лестнице полицейский катер, на котором ритмично вспыхивала светло-синяя мигалка. Разумеется, у руля сидел Бонсуан, полицейский лоцман, в жилах которого текла кровь бесчисленных поколений рыбаков с Бурано,^[5] кровь, которая была явно смешана с водой лагуны, и этим объяснялось присущее ему инстинктивное знание приливов, отливов и течений, позволявшее лоцману проплыть по городским каналам хоть с закрытыми глазами.

Бонсуан, коренастый, с густой бородой, приветствовал появление Брунетти кивком головы, которым выразил одновременно и то, что времечко еще слишком раннее, и что Брунетти старше его чином. Пуччетти вскарабкался на палубу, где уже находилось два полисмена в форме. Один из них снял причальный канат со сваи, и Бонсуан быстро вывел лодку задним ходом в Большой Канал, а потом круто развернул ее по направлению к мосту Риальто. Они пронеслись под мостом и свернули направо, в канал с односторонним движением. Вскоре после этого взяли влево, потом снова вправо. Брунетти стоял на палубе, подняв от ветра воротник и ежась от холодка раннего утра. Лодки, привязанные по обеим сторонам каналов, --">