Эд Макбейн - Плата за убийство

Эд Макбейн Плата за убийство

Глава 1

Это вполне могло произойти в 1937 году, в Чикаго.

Теплый моросящий дождик падал на асфальт тротуара, отражающий красный и зеленый свет неоновых реклам. В воздухе чувствовался душистый запах июня, аромат свежей листвы, смешанный с запахом духов проходящих мимо женщин, выхлопных газов автомобилей, толп спешащих людей – с запахом огромного города в наступающих сумерках.

Правда, в 1937 году горожане были бы одеты по-другому. Женские юбки немного короче, на мужских пальто – черные бархатные воротники. Автомобили – черные, с квадратными, угловатыми формами. Голубые орлы – символ Акта Национального Возрождения – были бы наклеены в витринах магазинов. Различия небольшие, потому что города – это скопления людей, а люди неподвластны времени. И скрип шин автомобиля, сворачивающего из-за угла, тоже напоминал о 1937 годе.

Визг шин автомобиля, стремительно вылетевшего из переулка, не произвел никакого впечатления на мужчину, идущего по тротуару. Он родился и вырос в городе, и привык к подобным звукам. Одетый в дорогой костюм, мужчина шел по улице с небрежным высокомерием, уверенный, что весь мир вращается вокруг него.

Автомобиль обогнал его, затормозил и прижался к обочине в нескольких метрах. Двигатель работал на холостом ходу.

В одном из окон появился ствол винтовки. Мужчина поднял голову и замедлил шаг. Расстояние между ним и дулом винтовки было не больше трех метров. Внезапно из дула вылетел ярко-желтый язык пламени и раздался оглушительно громкий выстрел. Лицо мужчины, казалось, разлетелось на части; ствол винтовки скрылся внутри машины. В то же мгновение покрышки завизжали по асфальту, автомобиль сорвался с места и исчез в темноте.

Мужчина лежал на тротуаре в луже крови, и моросящий дождь сыпался вокруг, накрывая его подобно савану.

Это вполне мог быть 1937 год.

Но произошло это в другом году и в другом городе.

* * *

По обеим сторонам ступеней, ведущих в полицейский участок, возвышались столбы с ярко освещенными шарами наверху. Цифры “87” были отчетливо видны на каждом из них. Семь каменных серых ступеней вели к двери участка от асфальта тротуара. В вестибюле, сразу за входной дверью, за высоким письменным столом сидел дежурный сержант, похожий на отставного мирового судью. Надпись на столе предупреждала всех посетителей, что перед тем, как идти дальше, они должны остановиться у стола и рассказать сержанту о цели своего визита. К стене был приколочен белый фанерный прямоугольник с намалеванной черной рукой и надписью “Следственный отдел”. Вытянутый палец руки указывал на лестницу со стершимися чугунными ступенями, ведущую на второй этаж полицейского участка. В одном конце коридора, протянувшегося во всю длину второго этажа, находилась раздевалка, в другом – комната, где сидели детективы. Между ними стояли две скамьи, виднелись дверь канцелярии, туалет и дверь с надписью “Для допросов”.

Полицейские, заходившие на второй этаж чтобы переодеться в раздевалке, снять штатский костюм и надеть форму, с завистью, к которой примешивалось восхищение, называли комнату детективов “загоном для быков”. Именно там детективы, элита 87-го участка, занимались своими делами.

Утром 27 июня в этой комнате сидел детектив Берт Клинг, и его дело на этот раз заключалось в разговоре с мужчиной по имени Марио Торр.

Торр зашел в участок по собственной инициативе. Он поднялся по семи каменным ступеням, остановился у стола дежурного сержанта, как этого требовали правила, и затем поднялся на второй этаж, куда указывал вытянутый палец черной руки. Там он подошел к двери, ведущей в комнату детективов, и после некоторого колебания открыл ее. Войдя в комнату, Торр остановился у входа и терпеливо ждал, пока один из детективов не спросил его, кто ему нужен. Торр был одет в дешевый костюм, купленный им в магазине готового платья. Есть люди, на которых подобные костюмы выглядят сшитыми по заказу. К таким людям Торр не принадлежал. Казалось, что коричневый костюм из плотной синтетической ткани был подарен ему старшим братом. Галстук Торр приобрел в магазине, продававшем их по три за доллар. Его белая рубашка видела лучшие времена. От частой стирки воротник и манжеты изрядно обтрепались.

Честно говоря, Марио Торр и сам производил весьма потрепанное впечатление. Ему не мешало бы подстричься, сегодня утром он не брился особенно старательно, да и зубы его не --">