Жорж Сименон - Мегрэ и господин Шарль

каждый раз было одно и то же.

Говорила она с известным трудом и не только потому, что выпила две рюмки коньяка. Да и выпила она вовсе не для храбрости; ее испитое лицо, усилия, которые она прилагала, чтобы держаться в форме, говорили о том, что пьет она часто.

— Я жду от вас подробностей.

— Таков уж мой муж.

— Как это — таков?

— Это мужчина, которого заносит. Он встречает женщину, которая ему нравится, и испытывает потребность пожить с ней несколько дней. До сих пор самая долгая его интрижка, если можно так выразиться, длилась две недели.

— Не собираетесь же вы меня уверять, что он знакомится с ними на улице?

— Почти всегда. Обычно в ночных кабаре.

— Он ходил туда один?

— Всегда.

— Вас с собой не брал?

— Мы давно уже перестали существовать друг для друга.

— Тем не менее вы тревожитесь.

— За него.

— Не за себя?

В ее взгляде промелькнул какой-то вызов.

— Нет.

— Вы его больше не любите?

— Нет.

— А он?

— Тем более.

— Живете вы тем не менее вместе.

— Квартира большая. Ритм жизни у нас разный, и часто встречаться не приходится.

С лица Лапуэнта, продолжавшего стенографировать, не сходило удивление.

— Зачем вы пришли сюда?

— Затем, чтобы вы его нашли.

— Раньше у вас это никогда не вызывало беспокойства?

— Месяц — это долго. Он ничего не взял с собой, даже чемоданчика со сменой белья. Машинами тоже не воспользовался.

— У вас не одна машина?

— Две «Бентли» — им он пользуется чаще всего, и «фиат», который более или менее предоставлен мне.

— Вы водите машину?

— Когда я куда-нибудь отправляюсь, меня везет Витторио, наш шофер.

— Вы часто выходите из дома?

— Почти каждый вечер.

— Чтобы увидеться с приятельницами?

— У меня нет приятельниц.

Мегрэ редко приходилось встречать столь отчаявшуюся и столь загадочную женщину.

— Вы ходите по магазинам?

— Магазины я ненавижу.

— Отправляетесь на прогулку в Булонский лес или еще куда-нибудь?

— Я хожу в кино.

— Каждый день?

— Почти. Если не очень устала.

Как у всех наркоманов, наступал момент, когда ей надо было подстегнуть себя, и этот момент настал. Было видно, что она много бы дала за рюмку коньяка, но комиссар ничего не мог ей предложить, хотя в шкафу у него и стояла на всякий случай бутылка. Ему стало немного жаль ее.

— Я стараюсь понять, госпожа Сабен.

— Сабен-Левек, — поправила она.

— Как вам будет угодно. Ваш муж всегда исчезал из дому достаточно надолго?

— На месяц — никогда.

— Вы это уже говорили.

— У меня предчувствие.

— Какое предчувствие?

— Я боюсь, не случилось ли с ним чего-нибудь.

— У вас есть причины так думать?

— Нет. Для предчувствия не надо причин.

— Вы говорите, что ваш муж известный нотариус.

— Точнее, известна его контора, а клиентура — из самых отборных в Париже.

— Как же он может позволять себе периодические отлучки?

— В Жераре почти ничего нет от нотариуса. Контору он унаследовал от отца, но хозяйничает там по большей части старший клерк.

— Вы, кажется, утомлены?

— Я всегда утомлена. У меня слабое здоровье.

— А у вашего мужа?

— В свои сорок восемь он ведет себя как молодой мужчина.

— Если я вас правильно понял, узнать что-нибудь о нем можно, наверное, в ночных кабаре.

— Наверное.

Мегрэ задумался. Ему казалось, что вопросы его не достигают цели, а получаемые на них ответы ничего не дают.

В какой-то момент комиссар подумал, что перед ним сумасшедшая или, во всяком случае, неврастеничка. Он достаточно перевидал их у себя в кабинете, и с большинством хлопот было не обобраться.

Речь посетительницы казалась нормальной, вразумительной, в то же время создавалось впечатление, что она не совсем адекватна реальности.

— Вы думаете, у него было с собой много денег?

— Насколько я знаю, он обычно пользовался чековой книжкой.

— Вы разговаривали об этом со старшим клерком?

— Мы не разговариваем друг с другом.

— Почему?

— Потому что года три назад муж запретил мне входить в контору.

— У него были на это причины?

— Мне об этом неизвестно.

— Отношения у вас со старшим клерком плохие, но знать-то его вы, по крайней мере, должны?

— Лёкюрёр — так его зовут — всегда смотрел на меня неодобрительно.

— Он уже работал в конторе, когда умер ваш свекор?

— Он поступил туда, когда ему было двадцать --">