пытались уйти от него?

— Пыталась. Даже уходила. Потом возвращалась.

— Почему?

— Не знаю. Наверное, любила.

— Он тоже вас любил?

— Нет. Он любил деньги.

— Что вы думаете делать?

— Я? — Женщина устало пожала плечами. — Буду ждать. Вы ненадолго посадите его? Хотя это не имеет значения. Я все равно буду ждать. Это как алкоголизм. Не вылечишься.

Значит, Аганов любил деньги и только деньги. Эта страсть наверняка поможет сдвинуть дело с мертвой точки, решил Азимов. Во всяком случае, Аганов не останется равнодушным, узнав, что деньги и драгоценности, которые он хранил в тайнике, обнаружены.

— Итак?

Золотов-Аганов вдавил окурок в пепельницу, с улыбкой взглянул на Азимова и просто, как другу, сказал:

— Спрашивай.

Азимов повременил немного, словно проверял, был ли с ним искренен Аганов, потом продолжил допрос с еще большим натиском, убежденный в том, что Аганов до поры до времени по-прежнему будет все отрицать, пока не увидит, что игра проиграна.

— Признаете ли вы себя виновным?

— Нет.

— Знаете ли вы Соломина?

— Нет.

— Может, все-таки знаете?

— Нет.

— Встречались ли вы с Дановым?

— Нет.

— Встречались ли с Петровским?

— Нет.

— Встречались ли с Горицем?

— Нет.

— Знаете ли вы Гринберга?

— Нет.

— Знаете ли вы Соломина?

— Нет.

— Предлагал ли вам деньги Данов?

— Нет.

— Петровский?

— Нет.

— Гориц?

— Нет.

— Не хотите ли вы видеть однодельцев?

— Нет.

Задавая вопросы, Азимов незаметно для Золотова-Аганова вытащил из-под стола железную банку с деньгами и облигациями, найденную у него во время второго обыска, и, прикрытую газетой, поставил на стол.

Золотов-Аганов обратил внимание на газету немного позже. Он понял, что под ней находится какой-то изобличающий его предмет.

— Я не ослышался: вы не хотите видеть своих однодельцев?

— Нет.

— Значит, они у вас есть?

— Нет.

— Вы противоречите сами себе.

— Нет.

— Сколько денег обещал вам Соломин?

— Я не знаю, о ком вы говорите.

— Знаете.

— Не знаю.

— Вы знаете Данова и Петровского!

— Не знаю.

— Вы знаете Горица!

— Не знаю.

— Эти люди вручали вам деньги.

— Не знаю.

— Знаете... Данов вручил вам пять тысяч, Петровский — тоже пять тысяч. Гориц оказался щедрее — он дал вам тридцать тысяч... Ну?

— Не знаю.

— Соломин принес вам шесть тысяч. Правда, его деньги вам не удалось реализовать. Это, очевидно, до сих пор тревожит вас? Шесть тысяч все-таки на улице не валяются.

Золотов-Аганов снова сорвался:

— Чего вы от меня хотите? Я ничего не знаю и не хочу знать! Я живу, как все: никого не граблю и не убиваю! Вы делали у меня обыск? Делали? Что нашли? Ши-иш!

Азимов ждал этой минуты, ждал терпеливо, сдерживая себя, стараясь вести допрос так, чтобы Золотов-Аганов сам заговорил об обыске. Это была та минута, которая поворачивала допрос на сто восемьдесят градусов.

— Правильно, во время первого обыска мы ничего не нашли, зато во время второго — натолкнулись вот на это. — Азимов снял газету с банки. — Узнаете?

— Нет!.. А-а-а-а-а! — Кажущиеся сонными глаза Золотова-Аганова мгновенно расширились. — Нашли? Нашли! Думаешь, теперь сдамся? Не сдамся! Нет! Это мои деньги! Мои! Нажил! Сам! Вот этими руками! Понимаешь, сам!!! Сам! Са-ам! Са-а-а-ам!

Азимов положил ладонь на банку:

— Сколько вы получаете в месяц?

— Это не ваше дело. Я копил, слышите? Недосыпал. Недоедал. Соседи подтвердят. Жена подтвердит. На одном хлебе сидел. — Золотов-Аганов схватил ворот рубахи, рванул со всей силы, на пол, как горох, посыпались пуговицы. — Душно! Воды! Во-оды!

— Пожалуйста... Соседи уже подтвердили. Жена — тоже, — сказал Азимов. — Хотите знать, что они думают о вас?

— Не надо. Дайте бумагу и ручку.

— Прошу.

— Уберите. Не могу писать. Пишите сами. Пишите, пишите. Пока не передумал. Очевидно, я что-то упустил. Очевидно. Не знаю.

— Вы не знаете, что упустили?

— Пишите.

— Вы упустили, Аганов, то, что мы называем жизнью. Не улыбайтесь. Решив пожить за счет других, вы поставили себя вне общества, если хотите — даже вне времени. Вам казалось, что вы правильно поступаете. Один вы, понимаете? Всё — мимо. Мимо ваши родные — отец, мать, ваши дети. Финал, как говорится, не блестящ — решетка.

— Пишите.

33

Розыков после работы --">