Валентина Ивановна Марина - Верхотуров против Меломана

Легче искать, — догадался Сережа.

— Верно, — кивнул Верхотуров. — Но боже тебя упаси, назвать где-нибудь ее фамилию. Ты будешь искать Иванова или Сидорова, а Дроздовскую даже в блокноте не записывай. Неровен час, увидит кто через плечо.

— И скомпрометируем чью-то драгоценную сахараночку! — насмешливо блеснули из-под вороной челочки острые, как шильца, Сережины глаза.

— Сахараночка или, может быть, чья-то последняя любовь — не наше с тобой дело! — сурово оборвал Верхотуров и замолчал, остановленный догадкой, что собирается отчитать практиканта Светланиными доводами. Как-то уж очень быстро проникся он ее убеждением: романтическая любовь! А почему нет? Ему легко было поверить в нее. Уж очень оскорбляла мысль о продажности такого совершенного создания природы. Можно сказать, он ухватился за Светланину версию. Но как объяснить все это мальчишке-практиканту? Для него все, кому за сорок, — глубокие старики. Какая у них может быть любовь? И он сказал внушительно:

— Если зарплата позволяет гражданину такое дорогое удовольствие, наше дело — сторона. Пусть развлекается. А вот если это какой-нибудь крупный комбинатор «веселится», тут двойная осторожность нужна. У таких людей везде есть дружки-приятели. Пронюхают, что милиция Дроздовской, а значит, и самим комбинатором интересуется, и начнут концы в воду прятать. Понял?

Паренек больше не ехидничал, но Верхотуров все еще строго предупредил:

— Его фамилию тоже не записывай. Так запомни. Только анкетные данные спиши точно.

Сереже повезло. Уже на третий день он смог сообщить Верхотурову, что во всех трех рейсах соседом Дроздовской по самолету был Алексей Викентьевич Пивоваров. ...Других соседей у нее не было. Значит, всегда сидела у окошка. Билеты для влюбленных меломанов, видимо, покупались загодя и со знанием дела.

— Верно определил Кульгавый — могучий у Дроздовской оказался «старичок», — вслух вспомнил Верхотуров.

— Что да, то да! — подтвердил Сережа. — Могучий старикан! — Он уже установил адрес гражданина Пивоварова А. В. и сходил по этому адресу в тихий Сиреневый переулок. Нарядный коттедж посреди зеленого, обнесенного чугунной решеткой газона поразил Сережино воображение:

— Как в кино!

Не то чтобы в своем родном городе Нижнеудинске, в Омске, где учился в школе милиции, да и здесь, на практике, в крупном областном центре ничего похожего не встречал.

— Живут же люди! — рассказывал он Верхотурову. — Не иначе Пивоваров этот генерал? Или секретарь обкома? Хотел участкового спросить, да подумал заругаете вы.

— Молодец, что не спросил, — похвалил Верхотуров. — Кончишь школу, возьмем работать в ОБХСС.

— Не-е, я в уголовный розыск буду пробиваться.

— Ну, ну, побегай с пистолетом. Сам такой был, — усмехнулся Верхотуров, подписывая практиканту дневник. Ему-то не надо было спрашивать участкового про нарядный коттедж в Сиреневом переулке. Лет десять назад прошумела в народном контроле и как-то быстро заглохла история об излишествах на строительстве особняков для руководства Главстроя. Импортный кафель, внутренние лестницы с точеными, штучной работы балясинами, каминные решетки художественного чугунного литья, наборный паркет...

Секретарь парткома главка, которому предназначался такой же коттедж в другом, тоже тихом переулке, отказался от него, и начальник Главстроя Пивоваров передал коттедж горсовету под квартиру для именитого маэстро, которого, говорили, только шикарной квартирой и удалось переманить из другого города. После этого пивоваровского жеста история с излишествами быстро заглохла. Кажется, Пивоваров схлопотал выговор, но таких взысканий на любом хозяйственнике, как репьев на собачьем хвосте. А вскоре Главстрой начали хвалить за образцовое шефство над городским микрорайоном. Строители высадили на улицах сотни яблонь, кленов, рябины и боярышника. Тихий невидный переулок в старой части города — он почему-то назывался Вдовьим — был засажен сиренью, и горсовет переименовал его в Сиреневый.

Ловок этот начальник Главстроя Пивоваров — ничего не скажешь. Изо всего умеет урвать для себя, говорили по этому случаю. И в центре, и тихо, да еще сирень кругом... И еще одна скандальная история вспомнилась Верхотурову. Сдавался в эксплуатацию завод сложной радиоаппаратуры. После подписания акта приемки — иные говорили — до подписания — высокую правительственную комиссию вертолетом доставили на --">