Вильям Михайлович Вальдман , Наум Яковлевич Мильштейн - Нулевая версия

не поднялась.

Виктор едва узнал в стройной девушке с овальным лицом и большими карими глазами этого угловатого полу-подростка, с которым расстался, уезжая из детдома.

Оказалось, что они уже несколько лет живут в одном городе. Сначала о себе рассказала Светлана, а потом настала очередь Виктора.

— Ну что мне сказать... Все очень просто. Окончил техникум, работаю на фабрике...

Встречи становились все чаще, все необходимей для каждого из них, и вскоре молодые люди объяснились.

— Витя, — прервала затянувшееся молчание Светлана. — Меня посылают в командировку. В тот самый шахтерский поселок, где мы с тобой встретились.

— Я буду скучать, — ответил он. — Позвони мне оттуда. Ладно?

— Я лучше напишу. Как ни говори — целых пять дней!

— Пя-я-ть дне-е-е-й... — растягивая слова, вздохнул Виктор.

К общежитию, где жила Светлана, шли пешком. Потом долго прощались: очень не хотелось расставаться. Один за другим в окнах гасли огни. Лишь когда почернело последнее окно, Светлана стала подниматься по ступенькам к входным дверям. Виктор долго смотрел ей вслед.

* * *

Утром пришло сообщение, что за преступление, совершенное в г. Андижане, Пушканов осужден на 5 лет лишения свободы и отправлен в колонию.

Значит, убит не Пушканов, а кто-то другой...

До обеда параллельно в двух кабинетах Туйчиев и Соснин продолжали допрашивать жителей поселка, в основном соседей Северцева и Пономарева.

Пономарев приехал в поселок около года назад, с полмесяца не работал, жил у Киреевых. Потом устроился на шахту плотником и переехал на квартиру к своему бригадиру Северцеву.

Очень часто по субботам Пономарев уезжал поездом в город и возвращался лишь в воскресенье вечером. Зачем и к кому он ездил — никто не знал. В квартире, где жил Северцев и Пономарев, было всегда тихо. Однако примерно за месяц до исчезновения Пономарева, проходя вечером мимо окон их дома, соседка Федорчук слышала крики и громкие голоса. Слов она не разобрала, так как была открыта только форточка. Дней пять спустя, Федорчук вторично слышала шум в квартире Северцева, но причины скандалов так и остались неизвестными.

Туйчиев закончил допрос очередного свидетеля и хотел вызвать следующего, когда в комнату быстро вошел Соснин.

— Есть новость, Арслан Курбанович. Хасанова, соседка Северцева, сообщила, что он вскоре после исчезновения Пономарева продал некой Завалишиной кое-что из одежды. Завалишина здесь, с вещами.

— Пригласи ее сюда.

Вошла маленькая женщина лет тридцати с испуганными глазами. Сильно волнуясь, она сбивчиво рассказала, что, соблазнившись небольшой ценой, действительно купила у Северцева этот костюм, пальто, туфли и сапоги.

— Для кого вы купили?

— Для мужа, конечно.

Ей было непонятно, почему покупками заинтересовались следственные органы, и она время от времени повторяла:

— Если нужно, возьмите, жалко, что ли...

Соснин успокоил Завалишину: никто не собирается отбирать у нее вещи, их необходимо лишь оставить на несколько дней. Кстати, не видела ли она эту одежду на Северцеве? Нет, не видела, так как вообще его не знала и впервые встретилась с ним во время покупки. Судя по тому, каким высоким и крупным мужчиной был Северцев, она сомневается, чтобы вещи принадлежали ему. Пономарев? Нет, такого она не знает.

— Вещички-то, кажется, не с его плеча, — сказал Николай Арслану, когда Завалишина ушла. — Может быть...

— ...они принадлежали Пономареву? — продолжил его мысль Туйчиев. — Это ты хотел сказать? Возможно. Проверим.

Снова беседы, расспросы. Наконец удача: двое жителей поселка опознали пальто и костюм — одежду, в которой ходил Пономарев.

Начальник отдела кадров шахтоуправления, немолодая, седоватая женщина в очках, курила одну папиросу за другой. Она рассказала, что последний раз Пономарев вышел на работу двадцать первого апреля и с тех пор не появлялся. Северцев, работавший около полутора лет плотником, уволился шестнадцатого мая и выехал в неизвестном направлении.

В течение получасовой беседы кадровик выкурила такое число папирос, что Туйчиев и Соснин, сами заядлые курильщики, едва не задохнулись от дыма.

— Не женщина, а паровоз, — заметил Соснин, когда они вышли из кабинета.

Начальник отдела кадров неожиданно их догнала.

— Я вспомнила! На Пономарева в бухгалтерии есть исполнительный лист.

В биографии Пономарева это был еще один штрих, и его тоже --">