Сьюзен Хилл - Остров забвения

что-нибудь понадобится.

— Ну привет. — Кэт нагнулась и поцеловала его в щеку. — Ты снова проснулся.

— А сколько я спал?

— Большую часть последних трех недель.

— Недель? И давно это прекратилось?

— Вчера. Ты помнишь, что я была здесь?

Он попытался разобраться в спутанной куче картинок у себя в голове.

— Я не… Нет.

Он мельком увидел встревоженный взгляд своей сестры, который она быстро спрятала.

— Мне сказали, что скоро придет консультирующий врач. Ты знаешь, что у меня есть собственная «команда»? Ты в ней?

Она улыбнулась.

— Ты принесла мне винограда?

— Нет. Но тебе же на самом деле не виноград нужен, да?

— Мне нужно узнать, что случилось и почему я здесь. Поговори со мной.

— Слушай, Сай, ты должен узнать все, но я не тот человек, который сможет рассказать тебе всю историю целиком, потому что меня там не было. Завтра снова приезжает Кирон, и, если ты думаешь, что готов выслушать, он расскажет тебе.

— Шеф был здесь?

— Конечно, был. Он привез меня в тот день, когда это случилось, и с тех пор приезжал сюда несколько раз — как только находил время, — и я коротко вводила его в курс дела каждый день.

— Серьезно? Почему ты?

— Потому что я была здесь практически каждый день и разговаривала с медиками, так что могла переводить для него медицинский жаргон.

— Нет, я имею в виду… Я не понимаю, как вы вообще с ним познакомились.

— Он стал опорой, Сай… Когда больше некому было меня здесь поддержать.

— О.

— Не надо «о».

Он попытался прочесть выражение на ее лице, но не мог на нем сконцентрироваться, потому что о себе дала знать боль в левой руке, которая становилась сильнее с каждой секундой. Она мощными волнами катилась по его плечу, отдаваясь в груди, а потом разливалась вниз и вверх по всему телу, как будто резала ножом и рвала клещами.

— Сай?

— Господи! — Он посмотрел на все эти бинты и на подъемник, который держал его руку. Если бы они горели, он бы не удивился. Ощущение было именно такое.

Кэт вскочила на ноги.

— Все нормально. Сейчас я разберусь… подожди.

Она не возвращалась час. Ночь. Весь остаток его жизни. Его по рукам и ногам сковала боль, и думать он мог только о боли. Он слышал собственный крик — настолько громкий, что он боялся, как бы они не пришли наказать его. Лица. Чернота теперь не была просто темнотой, по краям больше не было мягкого света, она стала алой в центре, и этот центр все расширялся и расширялся.

— Господи…

— Все хорошо. Кто-то идет. — Кэт крепко держала его правую руку. Она гладила его по лицу и вытирала слезы, но он не чувствовал стыда или смущения, за болью он не чувствовал ничего.

— Давайте-ка с этим разберемся, — сказал на этот раз мужчина, нависший над его койкой.

— Держись.

Он не мог держаться, но вариантов у него не было. Он лежал, корчась от боли. Кэт протирала его лоб от пота влажным полотенцем. И злилась. Она тоже злилась. Почему все вокруг злились из-за него?

Все закрутилось, люди входили и выходили из палаты, люди наклонялись к нему.

— Вот так, Саймон… еще секунду.

И тут — бесконечно легкое освобождение от боли, и его тело расслабилось, его лоб посвежел, его рука как будто исчезла.

— Ну вот и все. Вам нужно было нажать на колокольчик, Саймон. Нужно было сказать…

— Нет, — услышал он, как сказала Кэт. Он узнал этот ее тон, хотя она очень редко к нему прибегала. — Нет, дело тут не в нем, дело тут во всех остальных. Существует режим приема препаратов, и если ему не следовать, то происходит такое. И у меня заняло слишком много времени, чтобы найти кого-нибудь, кто хоть что-то знает о нем и о его состоянии, и заставить их прийти, — и не говорите, пожалуйста, что у вас была смена дежурства.

— Это была смена дежурства. Я прошу прощения.

— Господи боже!

Мужчина. Он был молод, с бородой, и его глаза были полны беспокойства, сочувствия и гнева.

— Саймон, я доктор Ло. Тан. Мы с вами знакомы, но это первый раз, когда вы видите меня после пробуждения. Боль ушла?

Он будто бы лежал на пуховой перине. Он не чувствовал ничего, кроме мягкости и легкости. Он блаженно улыбнулся всем присутствующим в комнате.

Он понимал, что снова заснул, и потом плыл по воздуху, а в итоге и по воде, но стрелки часов на стене напротив его кровати медленно двигались назад, так что он полностью потерял чувство времени и даже дня и ночи. Было светло, потом темно, а он все плыл.

— Сейчас --">