Станислав Николаевич Савицкий - Покойник в кювете

Также немало, но уже язвительных слов было сказано в адрес главреда их таблойда Горыныча. Все сходились на том, что уж если кому следовало бы возглавить редакцию их микротиражки, то, конечно, ему, Никите. Только он бы смог вытащить эту газету из плачевного состояния и увеличить тираж до приемлемого уровня.

Никите в равной степени было плевать на увольнение и вызовы судьбы, поскольку сам он был невысокого мнения о своей работе в этой захудалой провинциальной газетке, гордо именуемой «Вестник».

Вестник чего? Всякой дребедени, не раз думал он.

Когда минута всеобщей меланхолии прошла, все набросились на закуску. Она не поражала богатством выбора и была состряпана на скорую руку, но все шло нарасхват.

Потом Паша достал гитару.

В их кругу он считался полупрофессионалом, то есть работал с девяти до шести вечера в какой-то конторе, а по вечерам с друзьями репетировал в подвалах жилых домов. Там они бренчали ночи напролет. И так продолжалось до тех пор, пока под натиском возмущенных жильцов и полиции они не перебирались в очередной подвал. Отсыпались музыканты на работе. Заводилой их группы был Пашка. Их заветной мечтой было выйти на профессиональный уровень, но в городе не было даже полупрофессиональных импресарио. Спонсоры тоже не находились, и потому они выступали где только могли: на танцплощадках, в клубах и на школьных вечерах, таким образом собирая деньги на первый альбом. Друзья помогали как могли. Главным образом скромными пожертвованиями и рекламой через сарафанное радио. Дело продвигалось туго, но ребята не теряли надежды и присутствия духа.

Вчера под аккомпанемент всеобщего любимца Пашки они пели те же песни, что пели у костра в походах.

Подоплеку увольнения Никиты раскрыла Людмила Ивановна, когда они вышли на балкон перекурить.

— Профессиональную этику еще никто не отменял. Это верно, — сказала она. — Но в конечном счете все упирается в деньги. Видишь ли, Никита, своей статьей ты больно ударил по одному из наших основных спонсоров. По Лагоеву. Он звонил Горынычу и сказал, что если еще хоть раз увидит твое имя в газете, то никогда больше не будет в ней печатать свою рекламу. Так что сам видишь, ты ударил по суку, на котором сидит наша газета.

— Подумаешь, какой сук нашелся. Уж если на то пошло, то Лагоев не сук, а так… Сучок-замухрышка. Он жаден до умопомрачения, и печатать его рекламу для нас всегда головная боль. Он торгуется за каждое слово, за каждый миллиметр. Только не говорите мне, что этого не знаете.

— Знаю, Никитушка, знаю. Но что поделаешь? Вот так по крохам приходится всё собирать и со многим мириться, чтоб только выжить, — сказала Людмила Ивановна. — Не хочу повторяться, но наберись терпения, и всё вернется на круги своя.

Вот этого Никита меньше всего хотел.

Не хотел вчера. И сегодня с утра ничто не изменилось.

Голод дал себя знать, и Никита прошел на кухню. Из оставшейся закуски он сделал бутерброды с сыром и ветчиной и сварил кофе. В холодильнике оказался порядочный кусок бекона. Никита оставил его на вечер, чтобы обжарить с яичницей. После завтрака он сел в кресло напротив окна.

В чистом небе сияло солнце, словно приглашая на прогулку.

А почему нет?

Никита накинул куртку и вышел на улицу.

И вправду утро было чудесное: ясное и тихое, с легкой прохладой ранней осени.

Он вышел на берег реки и облокотился на чугунные перила.

Эта река делила город на две половины. Одна половина была собственно городом, другая промзоной с химкомбинатом во главе. Вокруг него со временем образовались рабочие поселки городского типа, продвинувшимися до реки, и решением горисполкома несколько лет назад они были включены в состав города.

Мутный поток какое-то время занимал Никиту, но потом пришла очевидная мысль: всё в жизни течет, всё изменяется. Включая твердые решения начать новую жизнь.

Никита достал мобильник.

— Серега, привет. Это я.

В ответ он услышал:

— А… Привет, привет, профессионал бойкого пера. Как ты после вчерашнего?

— Прекрасно. А ты?

— Лучше не спрашивай.

— Понял. Тема закрыта. Скажи мне другое: кого сбили у деревни Кочки? Ты не в курсе?

После паузы Сергей со вздохом сказал:

— А тебе-то что? Опять ищешь приключения на свою задницу?

«Значит, в курсе», — понял Никита.

— Так… Общее любопытство.

— Знаешь что? Засунь его куда подальше. И вообще переключись на --">