Марат Нигматулин (Московский школьник) - Теперь всё можно рассказать. Том третий. Последняя глава

подключились и цикады.

Мыслей не было. Я ни о чём больше не думал. Думать было больше не о чем. Всё давно обдумано.

Теперь в голове были не мечты, а грёзы. Я думал отцом, как попаду в страну Смешариков.

Наконец, часа через два я почуял лёгкое дрожание земли и расслышал вдалеке мерный стук тепловозных колёс.

Я резко рванул с места. Моё тело при этом не испытывало ничего, будто принадлежало вовсе не мне, а было какой-то особо совершенной машиной. В два прыжка я переместился из кустов к рельсам и недолго думая положил голову прямо на холодную металлическую плаху, ослепительно блестевшую на майском солнышке.

Тепловоз к этому времени был уже совсем близко. Это был старый и ржавый товарняк.

– Только бы ты не остановился, – подумал я.

Глаза закрывать я не стал.

Внезапно в голове всплыли дурацкий мем «Эшкере» и страшные рассказы о «синих китах» – милые городские легенды моей давно ушедшей юности.

Тогда тоже одна девочка покончила с собой под колёсами ржавого товарняка, написав перед этим пост: «Ня, пока».

Ну, вот, и я…

И тут товарняк приблизился слишком близко. Перед глазами в секунду выросло чёрное пятно, в ушах надрывно заревел сигнальный гудок, и всё.

Отрезанная голова точно мяч покатилась по крупной гальке, которой была укреплена насыпь, по золотистому песку, отравляя по себе след густой, как малиновое варенье, и такой же на цвет бордовой крови.

Через минуту первые мухи салились на коричневатые пятнышки, ползали в раскрытых в последне взгляде глазах покойника.

Громко квакали в болотце лягушки, трещали цикады, стрекотали кузнечики. Светило в небе Солнышко, и дождь грибной прошёл.

Вот и всё.

Таков был закономерный финал бездарно прожитой жизни.

--">