Boris Zereteli - Кальянная

может быть этот с виду очень приветливый человек. И, как в подтверждение этому, мокрый постоялец комнаты 307 сразу же вскрыл письмо и, быстро пробежавшись глазами, улыбнулся.

– Джим, дружище! С меня причитается! Когда сменяешься?

– Только заступил, сэр, – юноша просиял, заметив приветливую улыбку на лице клиента.

– Значит, я успею тебя отблагодарить, – сказал Гудвилл, подмигивая и чуть потрясывая открытым письмом.

– Не стоит, сэр.

– Ну, ну. Это хорошая и весёлая весть, тем более что письмо от женщины. С меня причитается, без комментариев, – разговорился заметно повеселевший Гудвилл. Паренёк улыбнулся и кивнул в знак согласия. Бегун направился к лифту, но вдруг остановился и развернулся.

– У меня два вопроса, Джим. Один личный, – хитро улыбаясь, сказал Гудвилл. Он опять пристально заглянул в глаза Джима, но в это раз по-другому.

– Да, сэр, – утвердительно кивнул парень.

– Когда принесли письмо?

– Мой сменщик сказал, вчера поздно вечером, сэр, – Гудвилл удовлетворительно качнул головой.

– Есть ли у тебя подружка? – парень слегка смутился, но, поборов робость, улыбнулся.

– Да, сэр.

– После смены зови её в ресторан. И, конечно же, романтический вечер. Не мелочись, я спонсор! Жизнь коротка, Джим. Женщины – это лучшее, что в ней есть!

– Столь хорошее письмо, сэр?

– Да, неплохое! Но дело не в письме, жизнь и женщины, вот в чём дело, – сказал Гудвилл и, ещё раз подмигнув портье, бодро направился к лифту.

Отрывок из письма.

«…До сих пор не могу забыть наших жарких африканских ночей! Знаю, я непостоянна, но, вспоминая наши встречи, понимаю: ты лучшее, что случалось в моей жизни! Горю и умоляю о встрече! Сегодня вечером, в восемь. Паб «Слепой пёс». Если не явишься, я сама найду тебя.

P. S. Надеюсь, ещё твоя, Брунгильда». Отпечаток ярко-красной губной помады в конце листа.

В половине восьмого вечера господин Гудвилл, облачённый в тёмный, хорошо скроенный, со слегка приталенным пиджаком костюм, медленно спускался по лестнице. Две верхние пуговицы его белой рубашки были небрежно расстёгнуты, а чёрные туфли блестели новизной. На запястье левой руки, чуть согнутой в локте, висел длинный зонтик с изогнутой ручкой. В правой руке Гудвилл держал конверт. Он выглядел свежим, весёлым и отдохнувшим. Тонкий аромат «Ночного любовника» шлейфом тянулся за этим очень ухоженным и уверенным в себе мужчиной. Изящно облокотившись на стойку, Гудвилл знаком подозвал уже давно заметившего его Джима. Парень был занят с другим постояльцем, но, заметив знак Гудвилла, попросил подменить его рядом стоящую помощницу.

– Это тебе, – сказал Гудвилл, кладя ладонь с конвертом на стойку.

– Спасибо, сэр!

– Подожди, у меня к тебе две просьбы. Скорее всего, мне придётся съехать. Это произойдёт или сегодня вечером, или завтра утром. Первая просьба – заказать два кэба. Один мне понадобится сейчас, а второй в тот момент, когда я тебе дам знать.

Парень округлил глаза, но утвердительно кивнул.

– И вторая. Мне нужно, чтобы ты заказал билет на самолёт, на моё имя. Я позвоню тебе сюда примерно через час или полтора, когда буду знать конкретный пункт назначения.

– Да, сэр!

– Ах, чёрт, ведь есть ещё и третья. Да, она, выходит, как следствие из двух первых. Сейчас ведь половина восьмого, у тебя должна уже давно была закончиться смена? Почему ты ещё здесь? – хлопая себя по лбу, вдруг вспомнил Гудвилл.

– Коллега попросил его подменить, сэр. Заболел.

– Ну что же, хотел попросить тебя не меняться пару часов, но дело разрешилось само собой, – выдохнул элегантный Гудвилл с облегчением.

– Да, сэр!

– Ты классный парень, Джим. Вот второй конверт, в нём деньги на билет и мой паспорт. Сдача тоже принадлежит тебе. Я уверен, что ты останешься доволен. Но, как следствие этого, твоя подружка тоже должна остаться довольна. На женщинах не экономь, помни это! Я позвоню, – сказа он и, жестом указав на телефон, напомнил Джиму о такси.

– Сию минуту, сэр.

30 минут спустя. Паб «Слепой пёс».

Гудвилл открыл массивную дубовую дверь и вошёл в сильно прокуренное, но чистое и сравнительно тихое помещение легендарного бара. Существует непроверенная легенда, что этот бар открыл в конце восемнадцатого века легендарный английский пират, закончивший активную деятельность и ушедший на покой. Средств у него было достаточно, но, к сожалению, отсутствовали обе ноги, причём до колен. И хоть бродяга лихо орудовал ножом и саблей, как, впрочем, и --">