Ростислав Феодосьевич Самбук - Взрыв

теперь припоминаю, Ездил с Бубликом к какому-то фрайеру, а что Манжулой зовется, впервые слышу.

— И потом никогда не встречались с ним?

— Говорил же тебе, начальник, в гробу я его видел. Всех бы вас там видеть, в белых тапочках…

— Выходит, не встречались?

— Нет.

— И в Одессу с Бубликом не ездил?

— Плевать мне на всю Одессу с Бубликом! Чего я там не видел?

— А Бублик утверждает, что вы выследили Манжулу в совхозном поселке вблизи Николаевского шоссе.

— Бублик, начальник, что хочешь скажет. Наговаривает он на меня, точно наговаривает.

— Пожалуй, Бублик может и наговорить…

— Вот-вот, — обрадовался Рукавичка, — свинья и брехло! Ему верить никак нельзя.

— Мы бы и не поверили, да вот какое дело. Помнишь, Терещенко, в рощу, куда вы с Бубликом загнали машину, мальчики забегали? Они узнали тебя по фотографиям. Хочешь ознакомиться с актом?

— Хочу.

Рукавичка внимательно прочел акт, доставленный из Одессы, и сказал не очень уверенно:

— Ну и что? Ну поехали с Бубликом в море искупаться? Разве запрещено?

— И ты столкнул с обрыва Манжулу?

Рукавичка сжал пальцы в огромный кулак, свирепо погрозил им майору:

— Нет, начальник, «мокрое» дело мне не пришьешь!

— Шить тебе, Терещенко, никто ничего не собирается. Просто Бублик говорит, что ты, угрожая ножом, заставил Манжулу подняться на крутой берег и, ударив его, столкнул с обрыва,

— Врет, — хмуро возразил Терещенко, — я внизу остался, наверх Манжула с Бубликом пошли, он и столкнул того фрайера.

— Это точно, что ты не поднимался на кручу?

— Можешь записать, начальник.

Хаблак и в самом деле записал. Терещенко поставил свою подпись, и только тогда майор сказал:

— И тут ты солгал. Когда сталкивал Манжулу, споткнулся и оставил на краю обрыва четкий след. Во время обыска на твоей квартире нашли ботинки с каблуками в рубчик. И след именно этого каблука отпечатался там на грунте. Вот акт экспертизы, Терещенко. Можешь полюбопытствовать.

— Мне твои акты до одного места, плевать я хотел на них. Не был я там и не сталкивал… Не сознаюсь я, начальник, никогда.

— В конце концов, нам твое признание не очень и нужно, — ответил Хаблак, решив, что на сегодня достаточно, ведь у Терещенко все еще впереди: очные ставки с Бубликом, Президентом, Червичем, допросы, выезд на место преступления…

И суд впереди — суд за предумышленное убийство.

28

Коренчук сидел напротив Дробахи, что-то доказывал ему, энергично взмахивая ладонью, а следователь, скрестив руки на груди, шевелил большими пальцами и улыбался то ли иронически, то ли успокаивающе.

Хаблак остановился на пороге, и Дробаха, жестом остановив Коренчука, предложил:

— Садитесь, майор, сейчас сюда приведут Скульского, и я вызвал вас, чтобы вы получили удовольствие от разговора с самим Президентом.

Майор устроился возле Коренчука, лейтенант, возбужденный прерванной беседой, хотел продолжить ее, но дверь открылась, и в кабинет вошел Президент в сопровождении милицейского эскорта.

Взяли Президента вчера вечером дома на Русановской набережной, и он имел возможность одеться в соответствии с предстоящим образом жизни. Видно, был человеком практичным, потому что выбрал джинсовый костюм, темную водолазку и туристические ботинки на толстой подошве.

Президент остановился посреди комнаты, внимательно осмотрел присутствующих, задержал взгляд на Хаблаке и сказал:

— Вот видите, майор, встретились снова, а вы тогда не поверили мне…

— Не было достаточных оснований для знакомства, — уклончиво ответил Хаблак.

— Были, — энергично опроверг Президент, — и вы напрасно не вышли в коридор.

— Вы что, надеялись купить меня?

— Все покупается и продается, майор.

— А вы нахал, — не выдержал Коренчук. — И во сколько же оценили майора милиции?

— К сожалению, дорого, — вздохнул Президент. — Я дал бы столько, что ему и не снилось. И никогда не приснится даже в самых розовых снах.

— Да, уж давать вам было из чего, — согласился Коренчук. — Нагребли… Сколько у вас взяли? Кажется, только наличными под семьдесят тысяч? Не считая сберегательных книжек, валюты и ценностей…

— Садитесь, Скульский, — приказал Дробаха, — надеюсь, вы хоть теперь поняли, что не все у нас продается и покупается.

— Нет, — покачал головой Президент, — не понял и никогда не пойму. Что бы ни говорили, знаю: все берут, необходимо только не ошибиться, --">