Карина Тихонова - Ночь большой луны

Ночь большой луны Карина Тихонова

ПРОЛОГ

Станция Заречная. Лето 1977 года.

Это был самый обыкновенный холм на берегу Дона.

Холмов в этом странном месте было довольно много. Такой пейзаж после бесконечной придонской степи казался непривычным, наверное, именно поэтому он увлекся и не заметил, как оказался далеко от станции. Так далеко, что найти дорогу обратно смог бы только взрослый, а не восьмилетний мальчишка.

Но он не испугался.

Во-первых, он был не один: конь под ним считался самым умным конем в станице и дорогу домой мог отыскать с закрытыми глазами. Старый добрый Карат давно был отправлен на пенсию, но бездельничать категорически отказывался и с удовольствием катал маленьких станичных ребятишек. Родители доверяли коню своих чад гораздо охотнее, чем некоторым воспитателям. Старый Карат обожал вопяще-галдящую детскую стайку, никогда не обижался на проказы и играл в любые предложенные игры, кроме опасных. Когда ему на спину влезал неумелый малолетний наездник, он трогался с места ровным плавным шагом, покачивая игрушечного седока с такой осторожностью, что упасть с его гладкой спины было просто невозможно. Поэтому коневод Тарас не стал возражать, когда на Карата уселся Егор, восьмилетний пацан, приехавший из Москвы на лето к бабушке.

Конечно, ездить верхом городской мальчишка не умел. Но Карат прекрасно это понимал и тронулся с места привычным осторожным шагом. Коневод проводил озабоченным взглядом маленькую фигурку, раскоряченную на широком лошадином корпусе. Неуклюжий, прости господи, и сидит некрепко… Ничего, Карат за ним присмотрит.

― Далеко не забирайся! ― крикнул он вслед мальчишке.

― Ладно, ― откликнулся тот, не оборачиваясь.

И не послушался.

Ехать на лошади оказалось ужасно интересно. Сначала сидеть было неудобно, да и трясло немного. Даже зубы громко клацали… Но потом Егор приноровился, приспособился, попал в такт ровной походке коня ― и все. Тряска кончилась, а с ней и неприятные ощущения. Через десять минут он уже сидел на спине старого работящего коняги, как на троне, и с интересом озирал окрестности.

Давно изученная станица стала казаться новой, неисследованной областью. Портило ее только одно: обилие взрослых, с которыми то и дело приходилось здороваться.

Бабушка ему строго внушила: ты не в Москве. Поэтому, будь добр, говори «здрасте» всем, кого увидишь на улице. Сначала Егор стеснялся здороваться с незнакомыми дяденьками и тетеньками, потом привык. И сейчас, едва увидев прохожего, громко кричал ему:

― Здрасте!

Встречные взрослые останавливались, прикладывали ладонь козырьком к бровям, защищая глаза от слепящего летнего солнца. С улыбкой отвечали на приветствие, обязательно добавляли к этому какой-нибудь вопрос, вроде того, как здоровье бабушки, когда приедут родители и тому подобное… Взрослые вообще страшно разговорчивые, прямо спасу от них нет!

Егор придерживал Карата, вежливо отвечал на вопросы, старался, чтобы собеседники не замечали нетерпения, которое в нем бушевало. Ему ужасно хотелось боднуть старого скакуна пятками в гладкие вычищенные бока, как это делали станичные пацаны, и пуститься рысью вдоль длинной береговой полосы. На скаку врезаться в воду, спрыгнуть с коня прямо на мелкий речной песок, опрокинуться спиной в прохладную реку, глянуть в высокое небо с кудрявыми белоснежными облаками и засмеяться от счастья. Но взрослые надоедали ему своими вопросами, он останавливал коня, отвечал уныло и вежливо, как подобает воспитанному столичному гостю.

Вот тогда он и решил вырваться подальше от станицы.

Во-первых, там не взрослых, а значит, нет надоедливых вопросов. Во-вторых, он сможет пустить коня рысью, не опасаясь, что свалится с него на глазах десятка насмешливых свидетелей. И наконец, его просто манила необъятная пустая степь. Чувство, которое рождал неисследованный простор, было одновременно тревожным и сладким, как ворованное варенье. Противостоять искушению было трудно.

Вот он и поддался. И заехал так далеко, что сам на мгновение испугался.

Но тут же вспомнил про старого Карата, способного добраться до дома без всяких подсказок, и успокоился.

Успокоился настолько, что спрыгнул с коня и решил осмотреть незнакомую холмистую местность.

Карат ткнул его в плечо теплой мордой. Егор обернулся. Темный мерцающий глаз смотрел на него укоризненно.

― Знаю, что --">