Хокан Нессер - Возвращение

Хокан Нессер Возвращение

© Hakan Nesser, 1995

First published by Albert Bonniers Förlag, Stockholm, Sweden

Published in the Russian language by arrangement with Bonnier Group Agency,

Stockholm, Sweden and OKNO Literary Agency, Sweden

© Перевод. Смирнова П. A., 2015

© Издание на русском языке, перевод на русский язык, оформление.

ООО Группа Компаний «РИПОА классик», 2015

* * *

Вы спросите меня: как долго длится жизнь?

И я отвечу без прикрас и лишних слов:

Не больше и не меньше расстоянья

Меж цифр, что видим на плите надгробной.

В. Ф. Малер, поэт

Часть I 24 августа 1993-го

1

Этот день стал первым и последним.

Стальная дверь захлопнулась за его спиной, и звук металлического щелчка на мгновение повис в прохладном утреннем воздухе. Сделав четыре шага, он остановился, поставил чемодан на землю. Зажмурил и снова открыл глаза.

Над пустынной стоянкой повисла легкая утренняя дымка, всходило солнце, казалось, все замерло, только над полями в окрестностях города кружили птицы. Он постоял несколько секунд, впитывая новые ощущения. Откуда-то запахло сжатым полем. Утренний свет слепил глаза, воздух подрагивал над асфальтом. С запада доносился шум шоссе, которое пересекало местность на расстоянии нескольких километров отсюда. Голова слегка закружилась, когда мир внезапно предстал перед ним в своих реальных измерениях. Двенадцать лет он не ступал за пределы здания, его камера была всего два с половиной на три метра. Стало ясно, что расстояние до города и вокзала очень велико. Невероятно велико. Быть может, даже непреодолимо в такой день.

Ему предлагали такси, положенное по правилам, но он отказался. Не хотелось прямых путей в мир с самого начала. В это утро он стремился в каждом шаге ощутить весь вес и всю боль свободы. Если ему вообще суждено выбраться на берег с взятым на себя грузом, он понимал, что ему предстоит победить. Что победить и с чем совладать.

Он взял чемодан и пошел. Рукам было легко. Несколько смен белья. Пара ботинок, рубашка, брюки и несессер. Несколько книг и письмо. Одежду ему выдали вчера на складе. Типичный казенный гардероб. Черные ботинки из кожзаменителя. Синие брюки, серая хлопковая рубашка и тонкая ветровка. Любому жителю города узнать его будет не сложнее, чем католического священника или трубочиста. Один из многих, кто с коричневым картонным чемоданом в руке приходит на вокзал, чтобы уехать. Кто вышел отсюда, из большого серого здания между лесопарком и шоссе. Того, что расположено так близко и в то же время страшно далеко. Один из них. Таких легкоузнаваемых.

«Большое серое». Так его называют в народе; для него же оно безымянно, это скорее промежуток времени, чем место. Людские взгляды уже давно перестали его волновать, давным-давно уже ему пришлось выпасть из этого поверхностного и тщеславного сообщества. Он покинул его, в сущности, вынужденно, насильственно, но никогда ему не хотелось вернуться. Никогда.

Да и нельзя ответить однозначно, был ли он вообще когда-нибудь там полноправным членом.

Всходило солнце. Через несколько сотен метров он снова остановился, снял куртку и перекинул через локоть. Мимо в сторону города проехали две машины. Наверное, охранники или кто-то из начальства. В любом случае – работники учреждения. В той стороне нет ничего, кроме «Большого серого».

Он продолжил свой путь. Попробовал свистеть, но не нашел мелодии. Утренний свет заслонял собой все. Подумал, что неплохо бы иметь солнечные очки, может быть, купить в городе. Когда на колокольне зазвонили часы, он прикрыл лоб ладонью и, щурясь, посмотрел на подернутый дымкой силуэт города.

Он посмотрел на часы. Восемь. На первый поезд уже не успеть. Да не очень-то и хотелось. Куда лучше посидеть часок в привокзальном кафе за плотным завтраком и с утренней газетой. Торопиться некуда. По крайней мере, в этот первый день. Он сделает то, что решил, но когда именно – зависит от еще неведомых ему обстоятельств.

Может быть, завтра. Или послезавтра. Если годы тюрьмы чему-то его и научили, то именно выдержке.

Выдержка.

Он решительно вошел в город. Бросил взгляд на пустынные, залитые солнцем тротуары. Тенистые переулки близ площади. Истершийся булыжник мостовых. Медленно прошел вдоль илистой торфяной речушки, где бесконечно лениво плавали вялые утки. Просто идти, идти, не натыкаясь на стены или заборы, было удивительно. Он остановился на мосту посмотреть на семью лебедей: они, согнув шеи, спали на запруженном острове в тени --">