Фридрих Евсеевич Незнанский - Кандидат на убийство

Фридрих Евсеевич Незнанский Кандидат на убийство

1

Юрий Гордеев, адвокат московской юрконсультации № 10, терпеть не мог подобных заведений. Ночной клуб «Караганда» гремел и пузырился кислотной музыкой, однообразной и нудной, как автосигнализация. В свете прожекторов, установленных на стилизованных тюремных вышках, металась неутомимая, потная толпа конвульсионеров-меломанов, послушных воле диджея, спрятавшегося внутри огромной клетки-корзины, сплетенной из колючей проволоки.

Юрий сидел за столиком, сделанным в виде перевернутой катушки для электрокабеля и, морщась, пил кофе из алюминиевой погнутой кружки. Кофе был отменный, да и кружку можно было бы вытерпеть, но вот музыка… Она портила хорошее впечатление, которое создавалось умелым подбором деталей и стильным оформлением интерьера.

Хозяевам этого заведения действительно нельзя было отказать в фантазии. Одни столы чего стоили! Юрий огляделся: длинный стол с коптящими светильниками, сделанными из снарядных гильз, справа, столик на двоих слева, представляющий собой огромный цельный пень, из корявых и переплетающихся корней которого были выполнены сиденья. Дальше виднелся длинный стол, грубо сваренный из металлического уголка, — за ним полагалось сидеть на настоящих тюремных шконках, покрытых серыми одеялами.

«Интересно, — подумал Гордеев, — а клопы в них тоже водятся — для правдоподобия?»

Над головой Гордеева пронеслась по тросу ржавая вагонетка, покачиваясь и будто угрожая упасть на посетителей. Юрий проводил ее взглядом и поймал глазами человека, сидящего за столиком в верхней части зала, сделанного в виде внушительных размеров котлована. Человек держал в руке цифровую видеокамеру. Он встретился глазами с Гордеевым и едва заметно покачал головой.

Юрий посмотрел на часы. Час ночи! Они с оператором торчали в этой «Караганде» уже больше трех часов. Следили за одной особой бальзаковского возраста, которая не желала по-хорошему разводиться с мужем. Дама была, как говорят в народе, слаба на передок, и ее благоверному, между прочим весьма обеспеченному господину, было все труднее гордо держать голову, уж больно тяжелы становились ветвистые рога. Но при всей своей развязности дамочка была очень хитра, и поймать ее за руку (или еще за что-нибудь) никак не удавалось. Тогда вконец отчаявшийся супруг решил «уехать в командировку», и за время его отсутствия адвокат должен был собрать компромат, достаточный для обвинения в супружеской неверности.

Гордеев согласился на это из-за высокого гонорара, который пообещал муж-рогоносец. Конечно, это в общем-то не дело адвоката — следить за гуляющими налево женами, но если это надо для бракоразводного процесса — почему бы и нет?

…Дама притащилась в «Караганду» с явно плотоядными целями. Она хорошо выпила, съела огромный бифштекс, потом неутомимо и довольно развязно плясала, заигрывая со всеми молодыми людьми, которые только попадали в поле ее зрения.

Но пока дальше плясок дело не шло. Правда, на взгляд Гордеева, и этого было более чем достаточно. Вот, например, сейчас его подопечная извивалась перед двумя парнями, запустив ладони за пояса их штанов. Они дергались в луче яркого прожектора, и оператор фиксировал пляски этой нимфоманки. Но парни пока не показывали своей заинтересованности в продолжении знакомства. У них был такой испуганный вид, что было ясно — на роль любовников они явно не согласятся.

Гордеев допил кофе, знаком показал оператору, что хочет выйти. Тот пожал плечами и положил камеру на стол. Юрий вышел из зала. Музыка здесь, в безликих подсобных помещениях, слышалась слабее, ощущалась просто как глухая пульсация сумасшедшего ритма.

Размышляя о капитализации института брака в России, адвокат направился к туалетной комнате. Открыв дверь, он увидел троих юнцов в дорогом прикиде. Один держал в руке шприц, другой протягивал ему резиновый жгут. Третий, стоявший лицом к двери, увидев Гордеева, молвил:

— Тебе чего, дядя?

— То есть как это — чего? — удивился Юрий. Голова гудела от передозировки децибелами и плохо соображала. — А для чего, интересно, люди ходят в уборную?

— Не видишь, люди отдыхают. Иди на улицу облегчись, — презрительно оглядев не самый дорогой костюм адвоката, сказал юнец. — Тебе там самое место, босота.

Гордеев тупо смотрел на растянутые в усмешке тонкие губы, на бусы из серебряных шариков, --">