Аманда Стивенс - Реставратор

Аманда Стивенс - Реставратор

Глава 1 

Впервые я увидела призрака в девять лет.

Мы с отцом сгребали листья на кладбище, где папа работал смотрителем уже много лет. Стояла ранняя осень — ещё не слишком прохладная для свитера, — но в тот день стоило солнцу опуститься к горизонту, как в воздухе почувствовался заметный холодок. Лёгкий бриз донёс до меня запах горящего дерева и сосновых игл; поднялся ветер, и стая чёрных птиц взлетела с верхушек деревьев и, точно грозовая туча, заскользила в бледной синеве.

Я поднесла руку к глазам, любуясь полётом птиц. Когда же наконец опустила взгляд, то заметила вдалеке мужчину. Он стоял под поникшими ветвями дуба, зеленовато-золотистый свет, мерцающий в испанском мхе^[1], создавал вокруг него сверхъестественный ореол. Тень дерева скрывала незнакомца, и мне на секунду показалось, что это всего лишь мираж.

Но как только свечение исчезло, фигура стала отчётливей, и я даже смогла разглядеть лицо. Мужчина был стар, даже старше моего отца. Его седые волосы ниспадали на воротник пиджака, а взгляд, казалось, горел внутренним огнём.

Мой отец стоял, согнувшись над могилами, и методично счищал граблями лишние листья.

— Не смотри на него, — внезапно прошептал он.

Я удивлённо повернулась.

— Ты тоже его видишь?

— Да, вижу. А теперь возвращайся к работе.

— Но кто это?..

— Я сказал, не смотри на него!

Его резкий окрик застал меня врасплох. Я могу посчитать на пальцах одной руки, сколько раз папа поднимал на меня голос. И оттого, что он закричал на меня без всякого повода, на глаза мгновенно навернулись слезы. Неодобрение отца — единственное, чего я не выносила.

— Амелия.

В его голосе звучало сожаление, а голубые глаза переполняла жалость, — но это я поняла лишь намного позднее.

— Прости, что так резок с тобой, но ты должна делать, как я велю, это очень важно. Не смотри на него, — повторил папа более ласковым тоном, — ни на кого из них.

— Он…

— Да.

Что-то холодное коснулось моей спины, и я смогла лишь потупить взгляд.

— Папа́, — прошептала я. Я всегда так его звала. Не знаю, почему ухватилась за столь старомодное прозвище, но оно ему шло. Отец всегда казался очень старым, хотя ему не было и пятидесяти. Сколько я себя помнила, его обветренное лицо испещряли морщины, напоминая потрескавшуюся грязь пересохшего русла ручья, а плечи сутулились от долгих лет работы над могилами.

Но, несмотря на плохую осанку, папа́ всегда держался с особым достоинством, а в его глазах и улыбке лучилась истинная доброта. Я любила своего отца всеми фибрами своей девятилетней души.

Он и мама были всем моим миром… до того дня.

Я заметила, как дёрнулось папино лицо и его глаза медленно и устало закрылись. Он отложил наши грабли и коснулся моего плеча.

— Давай немного передохнём.

Мы сели на землю спиной к призраку и стали любоваться, как с Низины^[2] наползает сумрак. Я не переставала дрожать даже при том, что угасающий свет все ещё согревал моё лицо.

— Кто он? — наконец прошептала я, не в силах больше сидеть в тишине.

— Не знаю.

— Почему на него нельзя смотреть? — И тогда я подумала, что ответ папа́ напугает меня больше, чем призрак.

— Ты не захочешь, чтобы он узнал о твоей способности.

— Почему? — Когда он не ответил, я подняла ветку и, проколов ею опавший лист, начала вращать между пальцами, точно вертушку. — Почему, папа́?

— Потому что больше всего на свете мёртвые хотят снова стать частью нашего мира. Они похожи на паразитов: охотятся за нашей энергией, питаются нашим теплом. Если они узнают, что ты их видишь, то пристанут, как чума. Ты никогда от них не избавишься. Твоя жизнь больше никогда не будет тебе принадлежать.

Не знаю, до конца ли я осознала его слова, но картина вечного преследования меня испугала.

— Их не все видят. А для таких, как мы, существуют определённые предосторожности, которые мы должны соблюдать, чтобы защитить себя и окружающих. Первое и самое важное: никогда не выдавай себя мертвецам. Не смотри на них, не говори с ними, не позволяй почувствовать свой страх. Даже когда они прикасаются к тебе.

По спине пробежал холодок.

— Они… прикасаются к нам?

— Иногда.

— И это можно почувствовать?

Папа́ сделал глубокий вдох.

— Да. Это можно почувствовать.

Я выбросила палку и, подтянув колени к груди, крепко их обхватила. Так или иначе, даже в --">