Мишель Бюсси - Не отпускай мою руку

одиночестве посреди просторного застекленного коридора, она вздыхает. Теперь надо вытереть пыль с картин на стенах — акварели с видами Реюньона: деревушки, реликтовые леса, самые красивые уголки острова, куда туристы никогда не добираются. Стекла, пол — она в этом коридоре до вечера провозится. Обычно во второй половине дня ей никто не мешает, никто на этаж не поднимается, все плещутся в бассейне или в лагуне. Если не считать этой красотки…

Ева Мария не спешит пройтись тряпкой там, где она наследила. Все равно через пару секунд появится в другом купальнике, потому что в этом загар получается недостаточно ровным.

2 Набежавшая волна

15 ч. 31 мин.

Что Роден по-настоящему умеет — это приручать волны.

Одним только взглядом.

Портовые пьянчуги из Сен-Жиля ошибаются — дело это далеко не легкое. Оно требует времени. Терпения. И хитрости. И способности ни на что не отвлекаться, вот как сейчас — на то, что за спиной захлопнулась автомобильная дверца. Никогда не смотреть на землю, всегда — на горизонт.

Океан — от него с ума сойти можно. Один раз, еще в молодости, Роден побывал в музее. Ну то есть это было что-то вроде музея. На севере Франции, недалеко от Парижа, дом старика, который целыми днями смотрел на отблески солнца в пруду, там даже волн не было, только кувшинки. В стране, где ко всему еще постоянно холодно, а как только распрямишься — упираешься в небо. Один-единственный раз он покинул остров! И этого одного раза ему хватило, ни малейшего желания проделать это вновь у него не возникло. В музее рядом с тем домом были картины — пейзажи, закаты, серое небо, иногда море. Самые впечатляющие — размером не меньше чем два на три метра. Там была толпа людей, по преимуществу женщин и старушки, похоже, способные часами торчать перед картиной.

Странно.

Опять у него за спиной дверца хлопнула. Он на слух определяет направление и расстояние: это на стоянке в порту, в тридцати метрах от конца мола, где он сидит на камне. Должно быть, какой-нибудь турист, который думает, будто волны можно ловить фотоаппаратом, — все равно что рыболов, который надеется вытащить рыбу, на секунду окунув удочку. Придурки…

Он вспоминает того ненормального бородача. В общем-то эти художники мало чем отличаются от него самого, они стараются поймать свет, волны, движение. Но зачем возиться с холстами и кистями? Достаточно сесть у моря и смотреть. Он прекрасно знает, что островитяне держат его за психа, потому что он целыми днями способен торчать здесь, глаз не сводя с горизонта. Но псих он не больше, чем застывшие перед картиной старушки. И даже меньше. У него зрелище бесплатное. Подаренное гениальным и щедрым художником там, наверху.

Прямо у него за спиной тишину прорезает сдавленный крик. Вернее, стон. Туристу стало плохо…

Роден не оборачивается. Для того чтобы понять море, уловить его ритм, надо сидеть неподвижно. Затаить дыхание. Волны — словно пугливые белки, стоит тебе пошевелиться — и они убегают… Девушка, которая занимается выплатой пособий, спросила у него, какую работу он ищет, к чему у него есть способности и склонность, какие у него планы по трудоустройству, — в общем, пыталась определить, к чему он пригоден. Он объяснил, что умеет разговаривать с волнами, узнавать их и, можно сказать, приручать, а потом серьезно поинтересовался, в какой профессии это может пригодиться. Может быть, в исследовательской работе? Или в области культуры? Людей интересуют странные вещи. Она уставилась на него круглыми глазами — похоже, решила, что он над ней насмехается. Она, пожалуй, была хорошенькая, он бы охотно привел ее на мол, чтобы познакомить с волнами. Он часто делает это со своими внучатыми племянниками. Они-то понимают. Немножко.

Все меньше и меньше.

За спиной раздается громкий крик, на этот раз уже не стон, кто-то явственно зовет на помощь.

Роден невольно оборачивается. Все равно чары разрушены и потребуется не один час, чтобы восстановить связь.

И бледнеет.

Он едва успевает заметить машину, черный внедорожник. И тень — приземистую, поперек себя шире, в курте,^[2] с лицом, скрытым странной защитного цвета кепкой. Малабар,^[3] ни малейшего сомнения.

У Родена заплетается язык. Если он слишком много времени проводит в общении с волнами, слова потом не сразу выговариваются, ему надо заново учиться говорить.

— Извинит… Я хоте…

Он не может отвести взгляда от ножа в --">