Томас Рюдаль - Отшельник

девчонка, воплощение невинности. У нее густые кудрявые волосы, она носит большие, почти мужские, очки. Не красавица, но чем-то цепляет. Ей, наверное, лет тридцать, не меньше. Если верить ее матери, она милая и остроумная. Но матери необъективны. В тот раз, когда он увидел ее на улице, узнал по легким, кудрявым волосам. Она переходила дорогу с прямой как палка спиной; на плече болталась дамская сумка. Увидев идущую навстречу машину, она вдруг припустила вперед. Девушка не показалась ему изящной, напротив, ее движения были несколько неуклюжи. Он сам не понимал, почему так часто думает о ней, может быть, ему просто хочется пустить корни на острове…

Ветер завывал в скалах и за углом – монотонно, словно из фортепиано постоянно извлекают одну и ту же ноту. Одиночество…

Во всем виновата Петра. Ее неестественно высокий голос перекрывал любые разговоры и возражения. Невозможно сосредоточиться, если, в ожидании своей очереди, листаешь журнал и пытаешься прочесть репортаж о местной футбольной команде. Петра непоколебима. По ее мнению, любовь – то, что необходимо выдавливать из других. Она без умолку тараторила о дочери, впиваясь в скальп Эрхарда своими длинными ногтями: дочка переехала в отдельную квартиру, купила себе мопед, у нее новый клиент, она порвала со своим приятелем. Петра призналась, что она – но не ее дочь – хочет внуков и так далее. И вдруг, несколько месяцев назад, Петра сказала: «Вот бы моя дочка нашла кого-нибудь вроде вас». При этом она смотрела на его отражение в зеркале. Потом Петра добавила: «Она не похожа на других девушек, но ведь и вы не такой, как все».

Они даже вместе посмеялись – в основном Петра.

Ее предложение тогда растревожило Эрхарда. Почему она так сказала? Ведь не просто так сболтнула… Помахала своей дочерью перед его носом. Неужели намекала, чтобы он пригласил ее дочь на свидание? Разве Петре не известно, как его прозвали местные? Разве она не заметила, что у него недостает пальца на руке? И потом, разница в возрасте… Неужели Петре все равно? Он старше ее дочери лет на тридцать, не меньше. Он ровесник самой Петре, даже старше. И все же во всем чувствуется какая-то приятная симметрия. Старики оглядываются назад и тянут молодых вперед; как на литографии Эшера «Рисующие руки». Пять пальцев на одной руке и пять пальцев на другой. Пять + пять.

«Вот бы моя дочка нашла кого-нибудь вроде вас», – сказала Петра. Кого-нибудь вроде него!

Не его, а «кого-нибудь вроде него».

Почему она так сказала? Может, намекала, что кругом много таких, как он? Мужчин, которые похожи друг на друга, как будто сделаны под копирку, которые снова и снова делают одно и то же из поколения в поколение. Они не меняются и не задаются вопросами… Кто-нибудь вроде него! Он совсем замшел в своем медвежьем углу; сегодня здесь, а завтра там, и после него останется лишь вонючий след.

В центре города грохочут фейерверки.

Может быть, так и поступить? Поехать в город и пригласить ее на свидание? А что откладывать? Поскорее покончить с делом. Он понимал, что за него сейчас говорит «Лумумба». Понимал и то, что его храбрости хватит не больше чем на два часа. Потом он постепенно вернется в реальность. Сейчас четверть одиннадцатого. Скорее всего, ее даже дома нет. Она сидит в ресторане с молодыми людьми, которые разбираются в компьютерах. А что, если она сейчас одна дома, совсем как он? Смотрит жуткие новогодние передачи по телевизору. Ее мать много раз говорила ему, где она живет: в сравнительно новом доме на улице Палангре. Квартира над магазином детской одежды. Можно проверить, дома ли она, и все. Посмотреть с улицы, светятся ли ее окна, мерцает ли телевизор в темноте.

Он ведет руками по стене, нащупывает бельевую веревку и снимает с нее брюки. Просовывает ноги в отверстия. Козлы убегают в темноту.

Глава 2

Он поехал в город по тропе Алехандро.

Не надо бы ехать по этой дороге; она губит машину. Ему уже дважды пришлось ремонтировать передний и задний мост, и оба раза механик Анфил просил его не ездить по северной дороге и по тропе Алехандро. Он считает, что машина может не выдержать. По таким дорогам нужно ездить на внедорожниках типа «монтеро» или на новом мерсе. Даже если бы у Эрхарда были деньги, он предпочел бы сохранить свой «мерседес» марокканской сборки с желтыми сиденьями, который не любит разгоняться. И все-таки он едет по тропе Алехандро. Проехал мимо старого дома Оливии, где поселились --">